Склон передо мной был крутым, и я отчаянно надеялся, что вновь появится то чувство бесконечного покоя, которое спасло мне жизнь в пещере. Этого не произошло, но мозг оставался затуманенным, защищая меня от потрясения, вызванного случившимся. Мингма помогал, чем мог, отцепляя и вновь пристегивая мой карабин к страховочной веревке на каждом ее стыке. Неуклюжий из-за гипоксии и усталости, я постоянно задевал веревку шипами «кошек». В какой-то момент я споткнулся, соскользнул на каменную плиту и пролетел несколько футов вниз; при этом я ударился обмороженной рукой о камень, и от боли всё тело содрогнулось, как в агонии. После этого Мингма взял меня на короткую связку.
Мы шли вниз, мимо продуваемого ветром Лагеря III, в котором мы провели ночь миллион лет назад. Вниз и вниз, где в воздухе было больше кислорода.
Если я слабел, Мингма сзади тащил меня за страховку, словно суровый дрессировщик собак.
– Не отдыхать, Саймон. Скоро стемнеет.
Я мочился внутрь своего костюма.
Когда Мингма ввел меня в палатку на вершине седла, солнечный свет уже розовел. Я мгновенно отключился, лишь на короткое время пришел в себя, когда он заставил меня выпить сока. На этот раз я смог его проглотить и прочувствовал каждый сантиметр своего пересохшего пищевода, по которому текла жидкость. Я не посмел снять перчатки. Я ничего не хотел знать и снова потерял сознание.
Прошло, казалось, секунд десять, прежде чем Мингма растолкал меня.
– Мы идем вниз, Саймон.
– Вниз – куда?
– В ПБЛ.
Мой мозг просыпался в воздухе с большей плотностью кислорода, и меня стал охватывать шок от потери Марка. Марк ушел, и Эд… стоп.
– Есть какие-нибудь новости про Марка?
– Нет, Саймон. Мы должны идти вниз.
– Он по-прежнему там, наверху?
– Не знаю.
– Почему никто не пытается его спасти?
Мингма терпеливо вздохнул.
– Его некому спасать.
Я вспомнил, что Мингма оставил нас у Выходных Трещин не просто так, а по определенной причине. Запаниковав, я быстро спросил:
– С Вандой всё в порядке?