Директор наблюдал за ней не то с испугом, не то с восторгом:
— Вы думаете, что… Погодите секунду!
Секунду не секунду, но через минуту он принес что-то вроде стиральных щипцов — у Арининой бабушки такие были — или, может, гигантского пинцета, потому что орудие было металлическим. И довольно тонким, тоньше Арининой ладони. Орудовать этим инструментом вдоль стенок кадки оказалось гораздо удобнее. В правой кадке, с которой Арина и начала, «пинцет» свободно прошел по всему периметру. В левой что-то было.
Заранее чувствуя себя идиоткой — вот все повеселятся, когда на свет явится забытая уборщицей мочалка, а то и дохлая крыса! — Арина прошептала:
— Аристарх Петрович, кого-нибудь в понятые, а? Только от меня не отходите, чтобы, если вдруг свидетельствовать придется, вы могли подтвердить, что я ничего не подбрасывала, а наоборот, обнаружила.
Прикусив от волнения губу, мысленно похвалила себя: как хорошо, что перчатки заранее озаботилась надеть! Если в кадке что-то важное, изъять это нужно как положено. Не загрязняя неизвестный объект собственными руками, которые вдобавок еще и вспотели. От волнения, должно быть.
На директорский звонок прибежала взволнованная Анастасия Леонидовна. Арина решила, что ни оперов, ни криминалистов вызывать не станет. Перчатки она надела, пакеты для вещдоков именно на такой «случайный случай» в рюкзаке всегда лежат. И так сойдет, в общем, а то если еще кого-то ждать, можно от нетерпения лопнуть. Ох, только бы это не оказалась крыса!
Но нет.
В узком пространстве между каменной и дощатой кадками застряла не крыса, не забытая уборщицей мочалка, не брошенная строителями-ремонтниками ветошь — хотя в первый момент, увидев у каменного края нечто тряпочное, скомканное, Арина решила, что выудила именно забытую кем-то ветошь. Но щель была узкая, край тряпки соскользнул, под ней блеснуло черное.
— Пистолет! — ахнула, всплеснув руками, Анастасия Леонидовна.
Тряпка была светлая, не очень чистая и слишком тонкая, чтобы принадлежать уборщице. Черное из-под нее блестело так, словно содержимое свертка намазали маслом. Только через пару мгновений Арина поняла — это не масло. Пленка. Обычная пищевая пленка. Положив тряпочный сверток на извлеченный из рюкзака вещдоковый пакет, Арина осторожно потянула край тряпки. Это было не совсем по правилам, следовало отвезти находку криминалистам в том виде, в котором она была найдена, но пленка ее смутила. Может, зря она тут цирк устроила? Может, это вовсе не орудие убийства?
Но это был именно пистолет. Маленький, черный, очень похожий на шубинскую «беретту» и почему-то обернутый этой самой пищевой пленкой. Небрежно, неплотно, но обмотанный. Зачем? И тут же она поняла — зачем. Пленка — тьфу, а не преграда, но какое-то количество пороховых газов она на себя должна была собрать. Вот почему на голове погибшей так мало следов. Не издали был выстрел, а практически в упор!
Должно быть, как-то отстраненно подумала она, гильзы стрелявший сразу подобрал, а после выбросил. И гильзы еще горячие были, на пальцах должны были ожоги остаться. Правда, теперь все уже зажило. Эх, если бы Карасик все-таки озаботился тем, чтобы взять у присутствовавших в галерее смывы с ладоней! Ожоги-то были бы видны!
Хотя, возможно, и нет. Если стрелок даже пленкой пистолет обернул, а поверх наверняка и тряпкой — скорее всего, той же, в которую этот пистолет завернут сейчас — уж наверное, догадался бы гильзы не голыми руками поднимать. Впрочем, сейчас этого уже не узнаешь. Если на этой вот скомканной тряпке и найдутся подпалины, это все равно ничего не доказывает.
Зато побеседовать с упрямой «царевной Несмеяной» теперь точно пора. А то, видишь, отмалчиваться она вздумала, шок у нее!
Адвокату Бриаров Арина позвонила прямо из галереи, удивившись, как легко удалось с ним связаться. Может, хоть кто-то возле этой семейки не помешан на «отвяжитесь, не ваше дело»?
Но Валерий Тимурович Лазарчук поздоровался очень сухо, а после первых же Арининых слов вскипел, что твой чайник.
— Да что вы себе позволяете?
Ничего, пусть, подумала Арина. Она не видела лица собеседника, но была совершенно уверена: Валерий Тимурович сейчас красен, губы дрожат и, очень может быть, действительно, как чайник, слюной брызгает.
— Да не более того, что дозволяет уголовно-процессуальный кодекс, — равнодушно парировала она. — И даже меньше того. И вы это отлично знаете. И привезете свою… — она хотела сказать «подзащитную», но подумала, что лишнего лучше не давить, — свою клиентку для беседы.
ebooksa