– Тело можно увозить. Машина уже пришла?
Хюльдар ответил утвердительно, и народ выдохнул с облегчением. Худшее позади. Тело скоро исчезнет из виду – обмотанное скотчем лицо, стоящие дыбом на макушке волосы и ручка электрического устройства, торчащего из ее рта, будто она пыталась его проглотить.
Почему-то Хюльдару было особенно трудно смотреть на пальцы женщины. Они были скрючены, будто та скребла ими в поисках чего-то, что могло предотвратить неизбежное, чего-то, что помогло бы избавиться от штуковины в ее горле и остановить невыносимую боль, по всей видимости, сопровождавшую ее в смертный час. Судя по оставленным следам, судмедэксперт предполагал, что убийца удерживал ее руки ногами.
На обеденном столе были навалены кухонные принадлежности, в их числе большой нож и ножницы, которые он, вероятно, использовал для разрезания скотча. Трудно сказать, собирался ли преступник применять остальные предметы, – возможно, он просто хотел напугать ими женщину. Хотя он и сам по себе уже был достаточно страшен.
Хюльдар постарался представить произошедшее с учетом окружающей обстановки. На полу кухни лежал упавший стул, рядом с ним – лист белой бумаги со странными каракулями: какими-то дробями и расчетами, которые невозможно было понять. Эти записи не были похожи на шифровку, найденную в доме Элизы; они были написаны карандашом, а не вырезаны из газет. Карандаш тоже был найден на полу – рядом с кухонным столом.
По всей видимости, женщина незадолго до гибели сидела на стуле. Было неясно, кто писал эти дроби, она или убийца, – но, судя по почерку, скорее всего, она. Так мог писать человек с завязанными глазами. Видимо, Аустрос упала на пол, когда начались предсмертные конвульсии. По словам судмедэксперта, боль от неподготовленного падения была ничтожной по сравнению с болью во рту и глотке; женщина, скорее всего, даже не заметила падения.
– Можно убирать бумагу, карандаш и кухонные штуки. И отключите от розетки эту чертовину. – Эксперт указал на торчавший изо рта Аустрос черный стержень, наполовину скрытый под скотчем. – Не отсоединяйте удлинитель, просто смотайте аккуратно и положите на тело. Не забудьте пользоваться перчатками, также и когда будете вытаскивать вилку из розетки. И поместите всё в пакеты. – Он вытащил из сумки пачку прозрачных пластиковых конвертов. – Я полагаю, вы в курсе, как их метить?
Хюльдар снова ответил за всю группу. У его подопечных не было желания что-либо комментировать; каждый из них отвечал лишь на вопросы, адресованные непосредственно ему. Настроение было тоскливее, чем на похоронах, и никакого Рикхарда для этого было не нужно. Хотя никто из них не знал убитую, все были расстроены. Впрочем, Хюльдар был доволен такой реакцией – ему не нравилось работать с людьми, для которых убийство было чем-то обыденным.
– Итак, что мы уже знаем?
Хюльдар наблюдал, как судмедэксперт снимает маску и перчатки, уже почти приклеившиеся к его рукам.
– Не могу ничего сказать с уверенностью, но температура тела указывает на то, что смерть наступила около полуночи. Судя по всему, причиной стал ожог глотки. Мне нужно вскрыть ее, чтобы понять, как это произошло. Возможно, она задохнулась вследствие коллапса глотки; возможно, открылось кровотечение и она захлебнулась кровью. Гипотез несколько, но мне неизвестны похожие примеры для сопоставления. Не каждый день людей убивают щипцами для завивки волос… если, конечно, этот агрегат действительно окажется щипцами.
Хюльдар и Эртла уставились на черный стержень. Вонь, казалось, еще больше усилилась, и Эртла потерла нос в слабой надежде отогнать ее.
Эксперт с печальным видом покачал головой:
– К сожалению, очевидно, что смерть не была ни безболезненной, ни быстрой. К сожалению…
Оба, Хюльдар и Эртла, страдальчески поморщились. Рикхард на минуту оторвался от полок в шкафу, которые он обрабатывал дактилоскопическим порошком, повернулся к ним и тоже скривился в гримасе сострадания. Судмедэксперт между тем, не обращая внимания на их реакцию, продолжил:
– Но, как я уже сказал, вскрытие покажет это точнее, а также, надеюсь, поможет уточнить время смерти, хотя в этом я не уверен. Вот если б мы знали, когда она в последний раз принимала пищу… Но, наверное, это не так просто… Она жила одна? Если это, конечно, хозяйка квартиры.
– Насколько я понимаю, да.
Об убийстве полиции сообщила сестра пострадавшей. После испытанного шока она едва могла говорить, но Хюльдару все же удалось кое-что у нее выспросить. Она решила навестить сестру после того, как та не ответила ни на один из ее звонков. Захлебываясь рыданиями, женщина поведала, что боялась найти Аустрос лежащей без сознания на полу, что у нее из-за повышенного давления мог случиться сердечный приступ.
– Сестра убитой сказала, что та овдовела два года назад, так что, по крайней мере, не ужинала с мужем. Детей у них не было. В холодильнике мы нашли торт, в котором отсутствует один кусок, так что не похоже, чтобы она принимала гостей. В кухонной раковине лежат кастрюля, тарелка, нож и вилка, из чего можно заключить, что она ужинала одна. Там также стоят два стакана. Конечно, одним она могла пользоваться ранее, хотя, исходя из того, насколько здесь все чисто, вряд ли она стала бы копить немытую посуду.
– Это все собрано? И торт тоже?