ДНК

Судмедэксперт был известен своей скрупулезностью, Хюльдар по опыту знал, что он никогда не покидал место преступления, не убедившись, что все вещдоки собраны и ничего не забыто.

– Да, я надеюсь, что на стаканах остались отпечатки пальцев. Впрочем, скорее всего, там только ее отпечатки. На мой взгляд, преступник слишком осторожен, чтобы допустить такой промах. Нашлись какие-нибудь отпечатки на теле?

Хюльдар спросил это на всякий пожарный, хотя и знал, какой будет ответ. Он внимательно следил за работой эксперта и вряд ли упустил бы факт обнаружения чего-то важного.

– Поверхностное обследование передней части тела ничего не выявило. Конечно, я мог что-то упустить, но она так одета, что у меня мало надежды найти что-нибудь на ее одежде.

Убитая распрощалась с этим миром, одетая в тяжелый махровый халат, заношенную футболку и клетчатые пижамные штаны. Футболка во время предсмертной борьбы задралась вверх, оголив блеклый бесформенный живот. Распахнутые полы халата разлетелись в стороны, как недоразвитые крылья.

– Но полностью все выяснится, когда я обследую тело у себя в лаборатории. Возможно, есть отпечатки на задней части шеи, хотя я и сомневаюсь в этом. Наша главная надежда – скотч, но и тут оптимизма мало. Мы ничего не нашли на скотче при прошлом убийстве. Кем бы ни был преступник, он действует очень осмотрительно. Если, конечно, это один и тот же человек.

Хюльдар промолчал, хотя считал, что именно так и было. Слишком много общего для простого совпадения. Две женщины, убитые с интервалом в несколько дней отвратительно схожим изуверским способом… Одного только чертова скотча было достаточно, чтобы убедить Хюльдара, что это дело рук одного убийцы.

В остальном между жертвами было мало схожего – кроме того, что в обоих случаях не было изнасилования или каких-либо указаний на то, что преступником двигали сексуальные побуждения. Ничто в жизни этих женщин не давало оснований думать, что кто-то мог жаждать их смерти: Элиза – мать троих детей, работавшая в налоговой; Аустрос – шестидесятилетняя вдова, бывший преподаватель гимназии, чьим единственным хобби, если верить сестре, был телевизор.

Интерьер квартиры свидетельствовал о небогатой событиями жизни женщины. На нескольких фотографиях были изображены они с мужем – как правило, прильнувшие друг к другу в различной обстановке: в отпуске у теплого моря, на семейном пикнике в заросших мхом исландских ландшафтах, за праздничным столом в банкетном зале. Хотя снимки были сделаны через значительные промежутки времени, пара на них менялась мало: она везде была с неизменно короткой, жиденькой, зачесанной назад стрижкой, он – с мясистым лицом и редеющими от фотографии к фотографии волосами. Обыкновенные люди. Казалось, ни Аустрос, ни Элиза ничем не могли привлечь к себе внимание безумного маньяка, но тем не менее это произошло.

Хюльдар понимал, что ему нельзя ничего исключать, чтобы нечаянно не упустить какую-нибудь важную деталь. Это было непросто, так как зловоние заставляло его мысли постоянно возвращаться к страшной картине на полу кухни и не давало думать ни о чем другом. Отныне вид серебристой клейкой ленты будет пожизненно вызывать у него во рту отвратительный привкус; наверное, это относилось к каждому, побывавшему сегодня в этой квартире.

Наклонившись к розетке, Хюльдар осторожно вытащил из нее штепсельную вилку, свернул кольцами шнур удлинителя и осторожно уложил его поверх тела. При этом у него немного закружилась голова, и он постарался разогнуться как можно медленнее, чтобы ненароком не грохнуться на бедную женщину – она пережила достаточно и без такого унижения.

Ожидая, пока пройдет головокружение, следователь попытался хоть как-то упорядочить свои мысли – этой мозговой дисциплины ему не хватало с момента прибытия сюда. Было так легко сворачивать в знакомую западню, то и дело перескакивая на размышления о скотче и бытовых электроприборах… Они всецело завладели его вниманием, и, казалось, Хюльдар был не в состоянии думать о чем-то другом. Но ведь, хотя между этими двумя убийствами было много общего, также было и немало различий. Он просто обязан допустить, что преступления могли быть совершены разными людьми. Бывало, спецы и поопытней его обжигались, заранее убедив себя в том-то и том-то, и в результате проигнорировав очевидные детали, которые не вписывались в их идеальную версию.

К примеру, Элиза была найдена в собственной постели, а не на полу, как Аустрос. В первом случае убийца ждал, когда жертва уснет, а во втором – напал на бодрствующую женщину. Конечно, возможно, что он просто почувствовал себя уверенней после первого убийства, но это было не более чем предположение. Вполне могло случиться, что убийцы разные. О скотче в новостях ничего не было сказано, но это вовсе не значит, что эти сведения никуда не просочились. Масса народа в полиции знала о скотче после убийства Элизы, и не было никакой гарантии, что кто-то не поделился этим со своей половинкой или другом. Обычно такая информация распространяется в мгновение ока.

Организм требовал какого-нибудь действия. Хюльдар с силой потер лицо, и это на мгновение его взбодрило; но стоило ему опустить руки, и он тут же почувствовал прежнюю беспомощность. Хюльдар сожалел о тех временах, когда о следствии беспокоились другие, когда кто-то выше ступенькой мучился вопросом, что за человек способен на такое и есть ли в манере убийства указание на его мотивы. Теперь у него не было возможности за кого-нибудь спрятаться.

Хюльдар уставился на нелепо поблескивавшую, замотанную голову Аустрос и вздохнул. Это, должно быть, тот же преступник. В такой маленькой стране вряд ли отыщутся два одинаково думающих безумных психопата.

Судмедэксперт закрыл сумку, щелкнув замком так, что стоявшая у стены, словно загипнотизированная, Эртла вздрогнула. Сегодняшний день оказался слишком длинным для всех. Слишком длинным. Хюльдар еле стоял на ногах от усталости, вдобавок у него раскалывалась голова. От яркого света прожекторных ламп перед глазами плавали пятна, и ему было трудно сфокусироваться на вещах, требовавших пристального внимания.

В кармане у него зазвонил телефон, уже в который раз, но Хюльдар не ответил – как, впрочем, и на все предыдущие звонки. Он даже не смотрел, кто пытался ему дозвониться: ничто не должно было отвлекать его сейчас, когда он находился на месте преступления. Убийства, какими бы редкими, к великому счастью, они ни были, должны переводить все другие дела в режим ожидания. Вначале, при первых звонках, все застывали посреди своих дел, бросая на него удивленные взгляды; теперь же никто даже не обернулся.

– Что там со стеклорезом и присоской, упаковали? – Голос эксперта говорил о том, что у него случались дни получше сегодняшнего. Он потер лицо в том месте, где недавно сидела маска.

Телефон в кармане Хюльдара замолчал, и вместе с ним утихла головная боль.

– Да, упаковали.