— Как это не буду? Да вы что, сговорились?
— Сговорились — не сговорились, но не буду. Это дело надо еще проверить.
Честно говоря, я не ожидал, что Лученок может так повести себя. Вот уж поистине: чтобы узнать человека, надо не один пуд соли съесть с ним. Но дело тут, конечно, не во времени, сколько в ситуации, которая иногда вынуждает человека делать тот или иной выбор.
Меня освободили от обязанностей комсорга. Комсомольским вожаком выбрали Лученка. После собрания, когда командир взвода проверял вахтенный журнал и состояние радиостанции, политрук взял меня за локоть и повел по склону, горы.
— Так, говоришь, не повезло тебе на командной должности? Я знаю, что тебе не повезло и когда присваивались звания старшин. Невезучий ты какой-то.
— Да не в этом дело, товарищ политрук, — ответил я Есюкову. Обращение его со мною на «ты» как-то растрогало меня.
— И в этом тоже. Ты не удивляйся.
— Ведь я же хотел...
— Знаю, знаю, что хотел как можно лучше. Но не следует забывать, что при искоренении зла часто бывает недостаточно одной правоты. Требуется еще и большая выдержка. А вот ее-то у тебя как раз и не хватило. Поэтому ты и оказался битым. Ну ничего, в народе недаром говорят: за одного битого двух небитых дают. Помогай Лученку. Он, видишь, каким хорошим парнем оказался. Чтобы кончить с этим делом и чтобы ни у Звягинцева, ни у Демидченко не возникало больше никаких вопросов, ты официально передай своему командиру отделения, что я наказал тебя предупреждением. Понял?
— Так точно, товарищ политрук!
— Тут можно и без «так точно». Кстати, почему тебе не присвоили тогда звания младшего командира? Ведь ты, насколько мне известно, все экзамены сдал на «отлично»?
— Ведь вы же сами сказали мне, что я невезучий. Наверное, поэтому.
— Ну, а все-таки?
— Толком я и сам не знаю, как это получилось. Дежурил я у рации, как всегда. На другой день наш командир взвода построил нас и говорит: «Вчера во время вахты Нагорного была передана в штаб дивизиона важная радиограмма. Эта радиограмма не была принята потому, что краснофлотец Нагорный во время своей вахты спал». Ну и расценили это как тяжкий проступок и наказали меня пятью сутками гауптвахты. Командир взвода тогда еще сказал: «Моли бога, что это случилось не во время боевых действий. Загремел бы ты под военный трибунал, как пить дать».
— А ты тогда действительно спал?
— Так в том-то и дело, что нет.
— Ну а как же могло случиться, что ты не принял радиограммы?
— Ума не приложу.
— Подожди. Что значит «ума не приложу»? Давай все по-порядку. Ты серьезно, по-комсомольски говоришь, что не спал?
— Что вы, товарищ политрук, как можно?
ebooksa