А до сих пор «банзай» висело немолчно в воздухе… Точно солдаты, не оборачиваясь, хотели крикнуть оставшимся позади них орудиям:
— Мы здесь, мы здесь…
Точно подавали о себе голос…
Теперь временами вспыхивали только отдельные голоса, визгливо впиваясь в воздух, дребезжа, как тонкое стекло…
— Р-ро-та-а!..
Ротный командир слегка откинулся назад корпусом, смотря прищуренными глазами на бегущих японцев…
Минутная пауза. Тишина в окопе. Ротный словно прицелился в японцев.
— Пли!
Из окопа брызнул огонь. Крики в рядах японцев оборвались, заглушенные залпом, будто грохот залпа сдул их.
Синеватый легкий дымом заклубился вдоль окопа.
— Р-ро-та!..
Опять пауза.
И снова резкий надорванный голос:
— Пли!
Ротный словно вырывает из себя это «пли», бросая его навстречу японцам.
Словно сам он живое оружие, и каждый выстрел, каждое это «пли», частица его самого, частица его нервов, напряженных до последней степени.
С воем проносится над окопом тяжелая бомба, посланная с фортов.
Ротный выпрямляется.
Будто это не бомба пронеслась сейчас над ним, а где-нибудь поблизости, где-нибудь на холмике появилось начальство.
Он даже ус закрутил.