В Маньчжурских степях и дебрях

22
18
20
22
24
26
28
30

А до сих пор «банзай» висело немолчно в воздухе… Точно солдаты, не оборачиваясь, хотели крикнуть оставшимся позади них орудиям:

— Мы здесь, мы здесь…

Точно подавали о себе голос…

Теперь временами вспыхивали только отдельные голоса, визгливо впиваясь в воздух, дребезжа, как тонкое стекло…

— Р-ро-та-а!..

Ротный командир слегка откинулся назад корпусом, смотря прищуренными глазами на бегущих японцев…

Минутная пауза. Тишина в окопе. Ротный словно прицелился в японцев.

— Пли!

Из окопа брызнул огонь. Крики в рядах японцев оборвались, заглушенные залпом, будто грохот залпа сдул их.

Синеватый легкий дымом заклубился вдоль окопа.

— Р-ро-та!..

Опять пауза.

И снова резкий надорванный голос:

— Пли!

Ротный словно вырывает из себя это «пли», бросая его навстречу японцам.

Словно сам он живое оружие, и каждый выстрел, каждое это «пли», частица его самого, частица его нервов, напряженных до последней степени.

С воем проносится над окопом тяжелая бомба, посланная с фортов.

Ротный выпрямляется.

Будто это не бомба пронеслась сейчас над ним, а где-нибудь поблизости, где-нибудь на холмике появилось начальство.

Он даже ус закрутил.