— Кто тебе сказал?
— Он сам, сэнсей.
— Старый прощелыга. Так и было, впрочем.
— А мы не можем взять существо поменьше? Я пробовал использовать хомяка…
Нишикори махнул рукой с недовольным видом, как отмахиваются от молодежи старики, когда не хотят менять привычки в угоду какому-то там «прогрессу» (даже если это действительно работает). Без очков, когда были видны глаза, он казался гораздо старше. Возможно, он уже сам не помнил, сколько ему лет.
— Хомяк? Что за глупость?!
— Но если Лотос развалиться, сэнсей… У нас нет другого.
— Задерни шторы и стой там, — он указал ему место возле дивана — достаточно далеко от себя, чтобы юноша понял, что наказан. — Нард150…
(Справедливости ради скажем, что ученый муж и великий воин, очередным воплощением которого являлся похожий на гору японец, в быту был раздражителен и ворчлив как отставной ростовщик. Есть такая порода людей, которые совершенно невыносимы в нормальной жизни. От мягкого кресла под торшером такие типы вообще слетают с катушек, но становятся сущей душой компании, когда дерутся со отрядом альпийских троллей. Сторонитесь их, мой вам совет, если хотите потягаться с ними в долголетии.)
Нишикори, лишившийся плаща и очков, босой, одетый в кимоно сливочного оттенка, опустился перед Лотосом на колени. Его спина, гладкая как плита, совершенно застыла под тонкой тканью, глаза превратились в щелки151, подбородок почти касался груди. Воздух вокруг него загустел, звуки стихли, разлился легкий цветочный запах. По стенам поползли тени, напоминающие кальмаров, играющих в бадминтон. Вот-вот должно было послышаться тягучее глиссандо, располагающее к медитации… И оно раздалось. Тихо и мелодично зазвучал стоящий на полу Лотос. Черепаха в его центре оцепенела. Если бы воображение позволяло проделать такие штуки, мы бы сказали, что песнь Лотоса была пронзительна и прекрасна, проникала в самое сердце, минуя уши, и исходила от замершей в центре Лотоса черепахи. Но это было бы уже слишком, хотя и является сущей правдой.
Лепестки металлического «цветка» пришли в движение. Какое-то время это продолжалось… а потом продлилось еще немного… и еще — пока маска глубокой сосредоточенности на лице Нишикори ни сменилась недоумением. Он подождал с минуту, пристально глядя на прибор, а затем встал и прошелся по номеру взад-вперед, то и дело натыкаясь на вычурные предметы, которые мы считаем желанной роскошью, а его жутко раздражали.
Резной обитый шагренью стул с грохотом упал на паркет, заставив нервно дернуться Керо, так и не посмевшего приблизиться к занятому наставнику, который отвык от тесноты помещений меньших церемониального зала монастыря, да еще с бестолковыми штуками, расставленными повсюду будто назло. Он остановился, с недовольством посмотрел на поверженный фрагмент рококо, затем обвел взглядом весь номер и проронил самое неодобрительное «Кхм…» в новейшей истории, относившееся в равной степени к обстановке и к юному подопечному, пытавшемуся принять официальный вид (что вышло бы лучше у весенней макаки, но даже у Керо достало проницательности понять, что не стоит сильно раздувать щеки). Нишикори хмыкнул еще раз, но уже более снисходительно. Керо позволил себе выдохнуть и опереться задом о край стола.
Лотос продолжал свои эволюции вокруг центра маленькой вселенной, сосредоточенной в черепахе. Птолемей бы одобрил такой подход152.
— Это очень странно, Керо, — задумчиво констатировал Нишикори.
— Да, сэнсей, — ответил тот, ни йоты не поняв, в чем вообще проблема.
— Лотос давно должен был остановиться. Понимаешь, что это значит?
— У Фуджи проблемы с пищеварением? — предложил Керо, перебирая в голове варианты.
По-видимому, версия была не из худших, потому что Нишикори задумался, проверяя в уме такую возможность.
— Нет. Думаю, что нет.
— Но ведь дело в черепахе? — с надеждой в голосе спросил ученик, все не оставлявший надежды использовать кого-нибудь вместо ластоногой рептилии.
ebooksa