— Так вот, — продолжил хозяин, — если история нас чему-то учит, то, в первую голову, тому, что в фундаменте любой власти — ложь. Это ее кровь, ее дыхание. Никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя доверять властителю, ибо нет другого способа управлять народами, кроме лжи. Потому что, если на тысячу высоких чинов приходится один истинный патриот — праведник из Содома, так сказать — то остальные-то кровопийцы пришли к кормушке!
Тут он встал, очевидно, зажегшись темой.
— Нельзя знать правду о правителе, нельзя! Иначе станет противно, иначе люди отвернуться от власти и, подумайте, лишь прибьются к новой — потому что невозможно стаду без пастуха и всегда найдется такой — со звонкой свирелью и крепким жезлом. Правда о власти подставляет систему, а система должна работать. Мысль изреченная есть ложь103. А мысль, изреченная властью, есть ложь вдвойне! Но она при этом есть природная данность — как законы оптики, например. Власть — верхний этаж социальной башни, где ложь становиться самоданной.
— Что же делать по-вашему нам — стаду, как вы сказали? — спросил Илья, зевая вопреки этикету. Мысль на счет стада ему показалась обидной.
— Прекратить быть стадом, что еще? Нет стада — нет пастуха. Знаете, у буддистов как — ужасно умно придумано: причина страданий в нас самих, в нереализованных желаниях, по большому счету. Прекратите свои желания, не алкайте — и прекратятся страдания, иссякнут жажда и ее муки. Просто? Скажите, просто? — Илья кивнул. — Правда всегда проста и не впечатляет. Никакого праздника с ней не сделать. Правда отрезвляет, а хочется захмелеть. Поэтому — принимаем ложь, поэтому — стадо.
Разговор выходил нелепый и неуместный. Хотелось спорить, но Илья не нашелся, что возразить.
— Выходит, мы сами себя бичуем…
— Да-да! Именно!
Оратор прошел по комнате. Тень от него металась туда-сюда как сутулый маятник.
— Наш вождь у нас в голове, наш тиран, наша погибель. И согласие, и народный бунт опираются на ложь так сильно и повсеместно, что демону ничего не остается, как воплотиться. И действительно! Каждый раз он откуда-то берется и готов оправдать свое бытие. Попробуйте, брякните что-то на Красной площади — о царе-батюшке невпопад… Слово и дело104! Встретите утро в казематах. Так всюду и так всегда. Не только в России, надеюсь, вы понимаете? Власть объективно существует и готова всегда вас сцапать, как раскрученное лассо, летящее на быка. Вопрос — кто его крутит? Сама-то веревка ни на кого не бросается.
— Власть давит тех, у кого ее нет, — задумчиво произнес Илья, вспомнив из «Крестного отца». Получилось несколько помпезно, хотя…
— Вот-вот, очень точно подмечено, — согласился хозяин. — В то же время, не буду вас пытать, что вы сами думаете на этот счет. В конце концов, это не такой уж полезный разговор. Хорошие привычки лучше хороших принципов — и тому подобное. Давайте еще по чаю, хочется горячего. Извините, нет больше ничего, хоть шаром кати — неугоден власти, оттого лишен ее благ, и всякий интендант пренебрегает мною, оставляя без фуража и припасов, — он весело рассмеялся, топнув в скомканный половик. — Поленился сходить до лавки на самом деле. Страсть, как не люблю в них соваться.
Налил в стакан, шумно втянул в себя кипяток, и снова зашагал от стены к стене:
— С некоторых пор я многое, знаете, нахожу не таким, как раньше. Кто прав, кто виноват, что грустно и что смешно? Облака, пар! Есть эта печь? Этот табурет? Скажете «да», а я вот не уверен совсем. И не смейте считать меня сумасшедшим! Я нормален! Нормален даже больше, чем нужно! Просто не на все есть слова.
На этом он без объяснений вышел в другую комнату и там неподвижно сел. Видно было только его плечо, освещенное сквозь окно луной.
Илья, обескураженный переменой, сбросил оцепенение и спешно засобирался. Похоже, человек этот был глубоко, по-настоящему сумасшедшим, а не просто экстравагантным. Да и то, подумать: стоит ночью под дождем, несет всякую чушь. А это «вы более мне знакомы, чем полагаете» как вам? Подвальчик сразу стал неуютным, все в нем — каким-то неприбранным и косым. Бежать, бежать отсюда, пока не случилось чего-нибудь — какого-нибудь припадка или еще хуже…
Когда в квартире на Мясницкой хлопнула дверь, и двое уснули в одной постели, М. еще сидел, глядя в пустоту. Глаза его казались черны.
Дамские штучки
Тундра спустилась на эскалаторе в полупустой паркинг огромного московского молла, заполучив желанные очки-полароид с эмблемой в виде золотой взлохмаченной головы. Амазонка амазонкой, но у каждого свои слабости. К тому же, когда шикарное чудо от Версаче продают с такой сумасшедшей скидкой, женщина просто не имеет права пройти мимо! Еще кой-какие мелочи, о которых не рассказывают настоящие леди105, лежали в карминовом пакете с атласной лентой. Отдых — это перемена занятий, так что после нескольких месяцев в пустыне среди камней и верблюдов можно себе позволить прошвырнуться по местам, олицетворяющим западную цивилизацию. А первое из них — магазин дамского белья — показатель градуса общественного сознания.
Белый «Фольксваген Жук» моргнул, признав свою временную хозяйку, и тихо зажужжал двигателем. Когда годами кочуешь по всему миру, нет смысла обзаводиться постоянным жилищем, тем паче, автомобилем. Одна морока со всякими страховками и ТО. Гораздо надежнее — счет в хорошем банке и безлимитная Visa.
ebooksa