Хэтти Браун и фальшивые слоны

– Может, ты стала знаменитой после того, что сделала.

– Знаменитой, потому что выпустила облака, и все остались без воды, – пробормотала Хэтти.

– А может, знаменитой потому, что дала отпор Лорду Мортимеру?

– Но если они правильно отвечают на любые вопросы, как определить, который из них настоящий Виктор?

В досаде Хэтти забарабанила пальцами по бедру. А потом забарабанила ещё сильнее. И прямо по карману с едой, которую притащила из дворца. Она застонала. Не везёт – так не везёт. Она же раздавила булочки и хлеб! В крепко завязанном пакете они пережили погружение в воду, а теперь она сама их уничтожила. Всё оборачивалось против неё.

А затем девочка чуть было не улыбнулась. Может, это и не очень важно. И плевать, что булочки раскрошились, потому что в водонепроницаемом пакете осталось именно то, что ей нужно.

– У меня есть идея, – шепнула она Артуру. – Не говори ничего, чтобы они не догадались, что я задумала.

– Разве я понимаю, что ты придумала? – пробормотал Артур, наблюдая, как она развязывает пакет.

Хэтти достала салфетку. Та была вся липкая от намазанных маслом ломтей хлеба, которые она взяла во дворце. И как хорошо, что она прихватила ещё масла про запас. Девочка завернула кругляш в салфетку. Вот теперь то, что надо.

Она подняла салфетку высоко над головой и прошествовала по коридору перед камерами, в которых сидели слоны.

– Всем известно, что слоны любят масло… как и то, что настоящий Виктор любит его больше прочих собратьев! – провозгласила она. – Когда я была здесь в прошлый раз, настоящий Виктор открыл мне секрет. Он сказал, что, находясь в людском царстве, учился воздерживаться от масла, а теперь ужасно горд тем, что может перед ним устоять. Эта салфетка измазана маслом. Устоять перед ней сможет только настоящий Виктор. Пусть каждый встанет у решётки клетки. Я просуну через прутья салфетку. Кто устоит, тот и есть настоящий. Кто не устоит, тот подменный.

Краем глаза она увидела, как ближайший слон подавил улыбку. Определённо, этот не Виктор. Но она всё равно подошла к нему и поднесла салфетку поближе к решётке. Он не сводил с неё глаз. Не моргая.

– Я думаю, ты можешь быть Виктором, – громко объявила она и перешла к следующей клетке.

И проделала то же самое. И снова слон не шелохнулся. Он безмолвно стоял с маслом у самого хобота.

– Я думаю, ты можешь быть Виктором, – повторила Хэтти, направившись к соседней камере.

Девочка обходила по очереди клетки, и пленники один за другим воздерживались от масла, пока она не добралась до слона примерно в середине. Хэтти показала ему салфетку, и тотчас губы его наморщились. Глаза сделались большущие, как у ребёнка, которому предложили пакетик любимых конфет. Розовый язык высунулся изо рта и потянулся к лакомству, чтобы не пропустить ни одной липкой хлебной крошки.

– Ты не Виктор! – провозгласила Хэтти, отдёргивая салфетку.

Она подошла к очередной клетке. Затем к следующей. И к ещё одной. Пока все слоны сумели устоять перед маслом, кроме того, который был в середине.

Он выдал себя. Если бы Хэтти позволила, заглотил бы всё до последнего кусочка, не дожидаясь, пока она предложит масло остальным. И как же она любила его за это.

Хэтти вернулась в середину ряда клеток и встала перед слоном, чей язык лизнул салфетку. Она видела тепло и доброту в его глазах, и сердце у неё заныло от любви.