Венгерская вода

XXVI. Многоучёный муж

Злат приехал только к обеду в сопровождении немолодого мужчины с длинной и узкой бородой. Именно борода бросалась в глаза в первую очередь. Узкая с обильной проседью. Всё остальное было в госте незаметным. Холщовая чалма, небрежно повязанная вокруг некрашеного войлочного колпака, полосатый халат, уже изрядно поношенный, шелковый пояс, некогда пёстрый и красивый, а теперь довольно выцветший. Сам человек, несмотря на и без того невысокий рост, сильно сутулился. Возраст его было угадать сложно. По бороде, так уже старик. А глаза молодые и умные.

— Это Илгизар, — представил его доезжачий, — Пятнадцать лет он был в Сарае Илгизаром из Мохши, но вот уже восемь лет пребывает в звании Илгизара из Сарая. Он помогал мне зимой в расследовании исчезновения твоего брата.

За обедом познакомились получше. После многих дней питания просяной похлёбкой и жареным на костре мясом, я с наслаждением разломил свежеиспечённую румяную лепёшку. Угощение было незатейливым: мелко накрошенная варёная говядина и тонкая лапша из хорошей пшеницы. Всё это полагалось есть руками. Ещё перед каждым поставили по большой пиале горячего мясного отвара, заправленного драгоценным перцем. Отлучившись ненадолго в место отдохновения я проходил мимо обедавших слуг. Их пища не сильно отличалась от нашей. Только вместо говядины у них была баранина и лапша потолще из простой муки с отрубями. Да отвар заправили чесноком, а не перцем.

После еды подали мёд — сладкий напиток, сваренный на ароматных здешних травах и ягодах, в котором я сразу угадал вкус имбиря и корицы. К нему принесли уже других лепёшек, явно замешанных на молоке. Их макали в растопленное коровье масло.

Меня одолевали некоторые сомнения по поводу того не является ли этот напиток хмельным, но Илгизар, который явно был правоверным, пил его без малейшего колебания, и я успокоился.

Гость наш был уроженцем здешних краёв, в молодости отправившимся добывать мёд мудрости в медресе Сарая, которое построил хан Узбек, решивший насаждать в своей державе веру Пророка. Много лет выходец из северных лесов изучал право, философию и другие науки, потом даже преподавал некоторое время, был переписчиком книг и служил секретарём у Злата, бывшего сначала помощником сарайского эмира, а затем и самого визиря. Обзавёлся семьёй и домом. Потом пришла чума. Жена Илгизара умерла в один день, а сам он, забрав маленькую дочь, бежал в родные края. В леса чума тогда не добралась.

На родине бывшего столичного учёного назначили кадием в местный суд, но разбирать дрязги и чужие грехи оказалось ему не по душе. Теперь он учил детишек в мектебе при одной из мечетей. На хлеб хватало.

Когда Злат зимой попросил по старой памяти помочь в поиске Омара, Илгизар с радостью откликнулся.

Тогда дело закончилось ничем и, узнав, что расследование возобновлено, бывший судья немного удивлялся:

— Наверное хан думает, что с вашей помощью всё-таки удастся установить истину.

Узнав, что я учился в знаменитом на весь мир ислама медресе аль-Азхар, Илгизар посмотрел на меня с почтением. Он ни разу не видел человека, получавшего знания в этих стенах.

— Надеюсь теперь наше совместное расследование пойдёт быстрее.

— Илгизар верит в то, что наука может помочь решить любую проблему, — встрял доезжачий, — Он даже пытается применять при этом учение какого-то хорезмийца.

— Науку вычислений великого аль-Хорезми, — почтительным голосом ответил Илгизар на моё удивление, — Мир чисел является всего лишь отражением мира вещей и его законы универсальны. Нужно просто собирать факты, а потом выражать неизвестное через известное.

Пришлось признаться, что математика не была предметом моих увлечений. Мир чисел всегда пугал своей отвлечённой сухостью.

— Нужно признать, что у него хорошо получается, — поддержал гостя Злат, — Иной раз даже диву даёшься, как он вычисляет истину.

— Это несложно, если имеешь факты и знаешь связь между ними, — скромно опустил глаза Илгизар.

— Вот давай с фактов и начинай, — перешёл к делу псарь.

Омар приехал сюда в начале лета. Поселился на постоялом дворе, нанял себе слугу из местных. Нашёл его сам, на базаре, где тот подрабатывал носильщиком. Не амбалом, а так, с корзинкой, кому нужно что-нибудь до дома донести. Свёл знакомство с местным священником. Дело понятное — ладан в первую голову в церквях нужен. Ну с москательщиками, конечно, на базаре. Кто ладанной водой торгует. Слугу держал больше для поездок по округе. Оно и понятно, языков он здешних не знал. Правда, в этих поездках мало что покупал. Местные люди ни мускусом, ни бобровой струёй почти не занимаются. Для здешнего рынка товар мало подходящий. Это там дальше, в булгарских лесах его хорошо берут. Только дотуда он наших мест далеко.