Собиратель реликвий

– Иными словами, вы продали ему фальшивку.

– Ну…

Фридрих покачал головой.

– Вы меня огорчили, Дисмас. Я не питаю ни любви, ни уважения к Альбрехту, – прохрипел он. – Однако он вот-вот станет князем Святой римской церкви.

Дисмас готов был провалиться сквозь паркетный пол.

– И сколько же вы с него стрясли?

– Пятьсот пятьдесят, дядюшка.

Фридрих уважительно хмыкнул:

– Да уж. Хорошо, что эту цену заплатил не я.

– Боже святый! Да я бы никогда в жизни не… Никогда. Честное слово.

– Честное? Вы смеете говорить о чести?

– До сих самых пор я ни вам, ни кому другому не продавал заведомой подделки.

Фридрих печально кивнул:

– Вы оставались честным почти до конца.

Дисмас сгорал от стыда.

– И все-таки я буду скучать по вам. Ступайте. Попросите мастера Кранаха вернуться. Пусть уже покончит со мной.

12. Славный день

Невзирая на возражения Дисмаса, Дюрер отправился на торжественную церемонию явления Майнцской плащаницы.

– Фридриху все известно, Нарс. Он-то ничего не скажет, но Спалатин тоже обо всем знает. Если пойдут слухи и нас увидят вместе…

Непреклонный Дюрер не желал слушать никаких доводов. Похоже, он считал явление плащаницы персональным вернисажем. Дисмас сдался, однако потребовал, чтобы Дюрер присутствовал инкогнито, в монашеском облачении.