– Я уже благодарю вас, графиня, и за то, что вы явились мне в этом очаровательном уединении, – возразил Монтестрюк, преклонив колено.
– Ну! – продолжала она, нагнувшись к нему, – король сделал выбор: он назначил графа де Колиньи… Вы получили то, чего желали больше всего; но остается еще другое…
Олимпия пошатнулась, будто ослабев от овладевшего ею волнения.
Гуго привстал до половины и охватил ее руками, чтоб поддержать.
– Чем могу я доказать вам мою благодарность? – воскликнул он.
– Полюбите меня! – вздохнула она.
Тонкий стан её согнулся как тростник, все помутилось в глазах у Гуго; он видел одну лучезарную улыбку Олимпии, вызванный было им образ Орфизы проскользнул и исчез и, вспомнив слова её, он прошептал между двумя поцелуями.
– Per fas et nefas!
Слабый свет падал на розовые шелковые обои, когда Олимпия сказала улыбаясь Гуго, что пора расстаться. Ему не хотелось еще уходить.
– Солнце нас выдаст, погубит нас, – сказала она.
– Когда же я вас опять увижу? – спросил он, отрываясь с трудом от объятий, которые его уже не удерживали.
– Если захочет ваше сердце, то от вас самих зависит, чтоб этот бант из жемчуга, бывший на мне вчера вечером, а теперь лежащий вот там на полу, рядом с туфлей, опять появился у меня в волосах. Вы его уронили, вы же его и поднимите и подайте мне. Он будет знаком нашего союза. Посмотрите на него хорошенько и когда опять увидите, вспомните Олимпию и павильон.
Пока еще не совсем рассвело, Брискетта провела Гуго осторожно через темные сени и безмолвный сад. Шаги их едва слышались на мягком песке дорожек, когда они медленно прокрадывались к скрытой в стене калитке.
– Ах, Брискетта! милая Брискетта! – вздохнул Гуго.
– Да! да! ваши губы произносят мое имя, изменник, а сердце шепчет другое!
– Если я опять с ней не увижусь, я буду несчастнейшим из людей!.. это не простая смертная, Брискетта, это – волшебница…..
– Да, это – фаворитка, знаю… а это все равно… но, продолжала она с лукавой улыбкой. успокойтесь, вы опять ее увидите.
– Ты обещаешься?
– Клянусь…
– Ты восхитительна, Брискетта!