– Да… разве рикошетом.
– Отчего ты не говоришь мне больше ты, Брискетта?
– Всему свое время: теперь на вас как будто отражается королевское величие, знакомое вам величие, которое вас так тревожило… Но все вернется, граф.
Они дошли до таинственной калитки. На улице ожидала карета, ни одного прохожего не было видно. Брискетта остановилась на пороге и, поклонившись графу де Монтестрюку, сказала в полголоса:
– Её сиятельство госпожа обергофмейстерина желает видеть вашу милость сегодня, на большом выходе у неё.
– Я буду счастлив исполнить желание графини, – отвечал Гуго тем же тоном и бросился в карету, лошади поскакали в галоп.
Через час он вошел к графу де Колиньи, который только что встал с постели и, поклонившись ему с глубочайшим почтением, сказал:
– Позвольте мне, граф, поздравить первым главнокомандующаго армией, посылаемой его величеством королем французским на помощь его величеству императору германскому.
– Что ты говоришь? – вскричал Колиньи… откуда ты это знаешь? кто тебе сказал?
– Та особа, которая должна знать об этом раньше всех, потому что она сама иногда внушает волю, которая повелевает свыше.
– Маркиза де ла Вальер?
– Э, нет!
– Значит, графиня де Суассон?
– Она самая.
– Обними меня, друг Гуго!.. Да! ты платишь сторицей за услугу, которую я оказал тебе!
– Так всегда поступаем мы, Монтестрюки, по примеру, поданному нам блаженной памяти королем Генрихом IV.
Он вздохнул и продолжал печально:
– Только мне было очень трудно добиться этого блестящего результата.
– Как это?
– Увы! измена!.. Я должен был выбирать между любимым другом и обожаемой неблагодарною… Я обманул её, чтоб услужить ему!