В огонь и в воду

22
18
20
22
24
26
28
30

– Наконец-то! – вскричал Лудеак; – я уже начинал бояться…

– Чего? – перебил капитан, – что я не приеду? Плохо же вы меня, знаете, если могли это подумать!.. Куда я хочу ехать, туда и еду… Я не считал ни лесов, через которые пробирался на прямик, ни рек, куда пускал коня вплавь, ни гор, на которые взбирался, ни болот, какие попадались на пути… и вот явился перед вами. Товарищем у меня была жажда мести, а проводником – злоба и ненависть…

– Вы знаете, – сказал Цезарь, поспешивший его поблагодарить за усердие, – что мы должны быть каждую минуту готовы ехать дальше: прихоть графини де Монлюсон – закон для нас всех…

– А всем известно, что прихоти приходят к графине де Монлюсон всегда вдруг, внезапно, – прибавил Лудеак.

– Ну, а если мы выедем так неожиданно, – продолжал Шиври, – то первый же переезд приведет нас в гористую местность, усеянную ущельями, где так легко встретить кого-нибудь совершенно нечаянно…

– Если я хорошо понял, – возразил капитан, – то вы желаете, чтоб я был готов действовать быстро?…

– При графине де Монлюсон есть три или четыре лакея, хорошо вооруженных и очень храбрых: с ними придётся, вероятно, и подраться…

– У меня будут такие люди, что научат их держать себя посмирней… Но есть еще одна вещь, которой вы не знаете и которою однако же пренебрегать вовсе не следует: к графине де Монлюсон спешат на помощь… О! успокойтесь, эта помощь является в виде женщины… принцессы Мамиани.

Лудеак встревожился. Откуда она едет? С какой целью? с кем? Капитан рассказал со всеми подробностями про свою неожиданную встречу с Паскалино у ворот Меца, открывшую ему все планы принцессы.

– Паскалино уже не в состоянии помешать нам, – прибавил он; – а что касается до принцессы, то пустилась ли она в путь, отказалась ли от своей поездки, чего я не думаю, или в последнюю минуту не послала ли кого-нибудь другого, этого я хоть и не знаю, но во всяком случае благоразумие требует, чтобы мы не теряли напрасно времени… завтра, до восхода солнца, я на беру себе отряд…

В сумерки, капитан Балдуин д"Арпальер и Карпилло отправились по кабакам Зальцбурга вербовать себе разных бездельников.

– Рыбаки, – говорил капитан, – закидывают обыкновенно удочку в мутную воду, а нашей дичи мы наловим скорей всего в таких притонах, где побольше бьют посуды…

Оба сообщника скоро пришли в глухую часть города, где по трущобам кишела целая толпа разного сброда. Его довольно было тогда по городам священной империи, особенно поближе к границам; в Зальцбурге недостатка в нем тоже не было.

Вниманье их было привлечено красноватым светом и хором пьяных голосов, выходившим из одной пивоварни, стоявшей в углу на площади.

– Войдем-ка сюда, – сказал капитан.

Карпилло толкнул дверь и они уселись перед столом, на который дебелая служанка скоро поставила два больших стакана и кружку пива. Вокруг них, в облаках дыма, шумела целая толпа народа, одетого в самые разнообразные костюмы, кто в лакейский балахон, кто в кроатский доломан; весь этот люд играл, чокался и распевал песни. Тут были авантюристы всех стран и дезертиры всех наций. Особый говор, составленный из всех языков света, гудел под черными балками потолка; по углам раздавались взрывы хохота. При входе двух незнакомых лиц, все замолчало и обратило глаза на вошедших.

– Вот таких-то именно лиц нам и нужно, – шепнул капитан на ухо Карпилло.

Он вынул из кармана кошелек и с силой бросил его на стол; раздавшийся металлический звон привлек вниманье всего общества. Человек десять привстали с места вдруг, машинально, десять пар рук оперлись на столы и десять пар блестящих, хищных глаз жадно впились в тяжелый кошелек.

– Гм! – произнес Карпилло на ухо капитану, – это все равно, что класть голову в волчью пасть!

– Перестань… я знаю, чего хочу!..