– А по этому случаю, знаете ли, прекрасная кузина, я мог бы напомнить вам знаменитое двустишие, вырезанное за стекле в Шамборе королевской рукой:
– Мне-то этот поэтический упрек! Чем же я его заслужила?
– Как, чем заслужили! Я думал, я мечтал по крайней мере, что вы почтили меня вашей дружбой, и ревность кое-кого из нашего общества давала мне право надеяться, что эта дружба истинная…
– Согласна…
– И вот, с первого же шага, вы ставите на ряду со мной… кого же? незнакомца, занесенного галопом коня своего в лес, где вы охотились!
– Признайтесь по крайней мере, что этот галоп мне очень. был полезен!.. Не случись того господина, о котором вы говорите, очень может быть, что вы не трудились бы теперь обращаться ко мне ни с упреками, ни с комплиментами. Уже не по поводу ли высказанного мною решения между вами и графом де Монтестрюк, вы говорите мне это?
– Разумеется.
– Но вы должны бы обожать этого графа, который дал вам случай высказаться о вашей страсти публично!
– Что это, насмешка, Орфиза?
– Немножко, сознаюсь; но вот еще, например: вы бы, может быть, обязаны были-мне благодарностью за доставленный мною вам прекрасный случай выказать ваше превосходство во всем. Неужели же вы, считающийся справедливо одним из первых придворных, сомневаетесь в успехе?… Ах! кузен, такая скромность и в таком человеке, как вы, просто удивляет меня!
– Как! в самом деле одна только мысль дать мне случай одолеть соперника внушила вам это прекрасное решение?
– Разве это не самая простая и самая натуральная мысль?
– Теперь, когда вы сами это говорите, я уже не сомневаюсь; но самому мне было бы довольно трудно уверить себя в этом. И так, я принужден жить с графом де Монтестрюк, несмотря на странность его объяснения в любви к вам, на сердечно вежливой ноге?
– О! но ведь он так издалека приехал, как вы остроумно заметили!.. – прервала Орфиза.
– И даже, – продолжал де Шиври, крутя усы, – вы потребуете, быть может, чтобы за этой вежливостью появилось искреннее желание оказать ему услугу при случае?
– Так и следует порядочному человеку… да впрочем, не это ли самое вы уже и теперь делаете?
– Не нужно ли еще, чтобы я, в благодарность за вашу стол лестную для меня любезность, дошел до прямой и открытой дружбы?
– Я хотела именно просить вас об этом.
– Разве одно ваше желанье не есть уже закон для того, кто вас любит? С этой минуты, граф де Шаржпноль не будет иметь друга преданнее меня, клянусь вам.
Орфиза и Цезарь поговорили еще тем же шутливым тоном, он – стараясь подделаться под любимый тон кузины, она – радуясь, что может поздравить его с таким веселым расположением духа. Проводив ее во внутренние комнаты, он сошел в сад, где заметил кавалера Лудеака. Никогда еще, быть может, он не чувствовал такой бешеной злобы. Он был оскорблен в своём честолюбии столько же, как и в своём тщеславии.
ebooksa