— И что теперь будет входить в мои обязанности? — тихо, хрипло говорю, сама уже на грани обморока.
Хорошо хоть в больнице.
— Для начала можешь крепче обхватить член, — гортанно произносит он и показывает пример на моей груди, срывая с моих губ протяжный стон.
Глава 44
— О, но вам не кажется, доктор, что я могу сделать вам больно?
Рома иронично улыбается, толкая меня назад, головой к окну, и ставя руки на подоконник возле меня. Нависая. Подавляя. Погружая в омут страсти и вожделения.
— Больно ты мне делаешь, когда оттягиваешь неизбежное. Птичка.
Он с силой раздвигает мои коленки и восторженно смотрит вниз, туда, где, истекая влагой, сосредоточилась моя женственность.
Он пальцами щекочет мои нижние губки, поднимает взгляд и медленно приближается к лицу.
Целует долго, смакует плоть за губами, язык ласкает небо. Рука его трепетно водит по половым губам, задевая клитор и просясь в тесное лоно пальцем.
Поцелуй волшебный, кружит голову, и я сама невольно кручу бедрами в такт движений его пальцев. Чуть насаживаясь, одной рукой продолжаю водить по всей, такой идеальной, длине члена, а второй танцевать по холмам груди, поросшей короткой порослью.
Он руками подхватывает меня под бедра, целует крепче, уже прижимаясь всем телом, кожа к коже. Сердце к сердцу. Душа к душе.
Люблю его.
Люблю так, что дыхание перехватывает, и чувствую, что и его снедает то же чувство одержимости. Но почему, почему он предал меня, почему не появился тогда, когда был нужен, почему отдал Олегу!
Рыдание рвется из горла, и я не сдерживаю его, отталкивая от себя Рому.
Его взгляд затуманенный, видно, что он мало соображает.
— Я не могу так…
Он трясет головой, делает шаг ко мне и впечатывается горячим стволом в лобок, обжигая тело новым удовольствием.
— Зато я могу и хочу, а ты обязана.
— Своим давлением ты только все портишь, — отвожу лицо в сторону, но он берет за подбородок. Требует смотреть на него и уже без нежности вклинивается между бедер, раздвигая ноги почти в шпагат.