Его птичка

Пожалуй, пора даже заказать поесть, решает он. Двухдневный секс-марафон с перерывами на сон его несколько утомил.

— Отстань, — слышится голос, отдающий эхом из ванной. — Можешь уходить, но не отключай телефон. Ты можешь мне еще понадобиться.

Олег хмыкает на этот властный тон и даже вздыхает, вспоминая милую, податливую, такую пассивную Аню.

Он отходит и наливает себе кофе.

Когда дверь ванной открывается и оттуда выходит раздраженная Тоня, он только усмехается, а когда замечает в ее руке маленькую полоску, хмурится, на мгновение напрягая мозг. Его пронзает озарение, и он тут же взрывается хохотом!

Его сотрясают спазмы смеха, и он даже расплескивает чай под злым взглядом Тони.

— Что ты ржешь?

— Сколько тебе лет? Ты реально думаешь, что за пару дней можно понять, беременна ли?

— Если зачатие произошло… И вообще, это тебя не касается…

— Ну, давай, давай. Удачи, — снова смеется Олег и идет в спальню, собирая по пути свои разбросанные вещи. Долго ищет трусы, которые были почти содраны зубами похотливой самки.

— Ты куда? — идет за ним Тоня и упирает руки в бока, наблюдая за тем как он одевается, невольно возбуждаясь от легких танцевальных движений его тела и атлетического сложения. В постели он был неутомим, словно прекрасный человекообразный кот. Извивался и умел занять такую позу, углубляя проникновение, что голова шла кругом.

— Ты действительно думаешь, что хоть один ребенок удержит мужика, который хочет уйти? — спрашивает насмешливо Олег, застегивая ремень. — Тем более когда дело касается такой, как Аня.

— Можно подумать у нее в пизде вход в рай, — закатывает глаза Тоня и складывает руки под грудью. — Рома хочет ребенка… И он…

— Не от тебя.

— А что во мне плохого? — уже злится Тоня.

— В тебе, — оценивает Олег взглядом ее спортивную подтянутую фигуру, облаченную в тонкий блейзер и свободную юбку. Вспоминает форму груди и интимную стрижку.

— Ничего плохого, все очень даже неплохо, но ты не Аня.

— Объясни.

— В постели… — садится он на кровать, натягивая носки, продолжая рассказывать. — Аня совершенно пассивна. Знаешь, такая чудная, бледная статуя. Но мягкая и глиняная. Она двигается тогда, когда ты ее направляешь, абсолютно безынициативная, но послушная. К ней хочется возвращаться вновь и вновь, рядом с ней чувствуешь себя мужиком. А рядом с тобой… бревном. Особенно когда ты сама начинаешь трахать, как будто забывая о партнере.

— Не слишком-то приятно слышать это.