Но внезапно все пропадает. С меня как будто сдирают кожу, и я лежу голая, в недоумении взирая на то, как Рому волокут от меня два амбала.
— Только не бейте его! — кричу, вскакивая, даже не думая, что надо чем-то прикрыть свой срам. Но за меня уже подумали. Катя накидывает на плечи плед и ведет меня из ВИП-комнаты.
____________________________________________________
Глава 39
Я сразу смотрю, куда утаскивают взъерошенного, ничего не понимающего Рому, как вдруг слышу ворчание рядом с ухом:
— Никаких больше приват-танцев, Макс, ты посмотри. Этот белобрысый урод чуть ее не изнасиловал.
И ничего он не урод.
Я не вмешиваюсь в разговор, чтобы что-то доказать. Эти двое были слишком заняты очередной перепалкой-прелюдией.
— Только не бейте его, — передразнивает меня Катя чуть позже в гримерке.
— Ты весьма добродушна с насильниками, дорогая.
Я прикусываю губу, уже стоя на выходе из пропахшего духами помещения, и стыдливо отвожу взгляд.
— Или это не было изнасилованием? — смотрит она через зеркало и выгибает бровь.
— Не было, — говорю тихо. Ну что, я в самом деле оправдываюсь. Наверное, потому, что в отличие от других подруг, Катя меня никогда не жалела. Наверное, потому, что она единственная всегда готова меня отругать. Сказать те слова, которые порой говорил отец: слезами горю не поможешь.
Мы с Катей познакомились в первом клубе, где я работала, и она пришла мне на помощь, когда меня хотели обсчитать после смены. Потом мы пошли вместе домой. Как-то и сдружились.
— А то я думаю, ты уже стала от насилия возбуждаться. Кто он? Твой бывший?
— Ага.
— Вот гад! — возмущенно фыркает она. — Ему что, мало его питерской толстухи?
Я немного рассказала Кате о приключениях с Ромой, но она интерпретировала все по-своему. Впрочем, это присуще многим людям.
— Ну и хорошо, что я сказала парням как следует его отмутузить. Нечего ему снова птичку сетями своими сладкими опутывать. Верно говорю?
Я только открываю и закрываю рот, чтобы попытаться объяснить, что это в общем-то не ее дело. Что я сама решу, как мне поступать с Ромой.