В тот день я, уже без сил, после ночной смены, не осознавая, что делаю, просто затрясла Лялечку с криком:
— Ну сколько можно орать!
Она на миг замолчала, вселяя в меня надежду, но тут же зашлась пуще прежнего. В тот момент у меня из рук ее забрала как раз проходившая мимо Тамара Михайловна в своем привычном красном пальто и бежевом платке.
Она вдруг подкинула малышку, ловко поймала, похлопала ее по спинке, и та, срыгнув, успокоилась и почти мгновенно уснула.
Я только открывала и закрывала рот, пораженная тем, что сама не догадалась дать Леле выпустить воздух.
— Непутевая ты мамаша, хочу тебе сказать, — заявила Тамара осуждающе и, не дав мне прикоснуться к Леле, сама уложила ее в бежевую фирменную коляску.
Единственное, что мы позволили купить себе новое.
— Тебя что же, мама предохраняться не научила? — продолжала она наседать, пока мы двинулись вдоль парковой аллеи, заросшей тополями.
— Ну, в общем-то, меня-то как раз научили, — проговорила я, думая про Рому, — а вот маме моей повезло меньше.
Тамара даже опешила и, остановившись, долго смотрела мне в лицо, выискивая признаки лжи.
Ну а зачем мне лгать? Перед глазами до сих пор стоит сцена, произошедшая в день расставания с Ромой, когда мама рассказывает о своей трехмесячной беременности и невозможности сделать аборт.
— Дела… — скривила губы Тамара, когда я ей все рассказала, и кивнула на дорогу. — Ну показывай, куда идти.
— Куда?
— Домой к вам. Посижу с Ольгой, пока ты высыпаешься. Смотреть на тебя тошно.
Судя по отражению, мой вид сейчас ненамного лучше.
Наскоро заплетенный хвост, поношенные, висящие тряпкой джинсы и куртка, когда-то подаренная Ромой, чтобы ветер августовский не сломил мое здоровье.
Меня уже откровенно выталкивают за дверь, и все, что я успеваю, это взять сумку и бросить туда телефон, чтобы вызвать такси. Уже через полчаса, судьба сегодня мне благоволит, прощаюсь с водителем и сую ему пару сторублевых купюр.
Смотрю на сверкающее здание, судя по Гуглу учебной клиники, и вдруг недоумеваю, почему маму перевели сюда. Потом понимаю, что для операции, и, облегченно вздыхая, летящей походкой бегу к зданию.
И вдруг сбоку слышу шум мотора. Я бы и не придала этому значения, если бы не блик от машины, номера которой я мгновенно узнаю.
Стою как вкопанная, не могу пошевелиться до тех пор, пока ко мне не подходит сам Рома собственной персоной и не подталкивает в поясницу, насмешливо изогнув бровь.