Элинор поглядела на часы: у нее оставалось семь минут.
Внутри пещера освещалась тремя керосиновыми лампами. Элинор разглядела ковер на полу, стол с двумя стульями, кресло-качалку, книги на полке, блестящую кухонную утварь. Занятая осмотром, она даже забыла спросить, откуда женщина знает ее имя.
– Садись, – сказала Молли Кевалу.
Элинор ожидала, что она окажется старухой из трейлера, но это была не она. Сумасшедшая Молли Кевалу оказалась довольно благообразной и даже похожей на главу кафедры английской литературы в Оберлине. Ее волосы были стянуты в пучок и заколоты черепаховым гребнем. На лице почти без морщин выделялись густые брови и пытливые глаза, которые трудно было счесть безумными. На ней были простая юбка и красная шелковая блузка с открытым воротом, на шее ожерелье из бирюзы.
– Садись. – Молли Кевалу указала ей на кресло, а сама села на стул рядом.
– Я на минуту. – Элинор села, опять подумав, реально ли это все.
Это было реально: она чуяла запах серы от лавового потока и слышала треск керосиновых ламп.
– Знаю. – Молли Кевалу наклонилась и дотронулась до колена Элинор. – Знаешь ли ты, во что ввязалась, Элинор Перри из Огайо?
– В войну Пауна-эвы и других демонов…
Молли махнула рукой:
– Пауна-эва – ничтожество. Это Камапуа воюет с Пеле за власть над островом. Это он использовал хаоле, чтобы проложить ему путь.
– Проложить путь? – Кровь застучала в ушах Элинор. – Да, тогда Киддер и Марк Твен видели кабана…
– Кахуны думают, что служат Пеле, но на самом деле они служат кабану.
– Кабану, – повторила Элинор.
Молли Кевалу придвинулась еще ближе.
– Ты храбрая, Элинор Перри. Ты думаешь, что спустишься в Милу, как твоя родственница.
«Откуда она об этом знает?»
– Ты погибнешь, если попытаешься сделать это. Но не теряй храбрости, Элинор Перри. Тихая храбрость женщин всегда превозмогает громкую храбрость мужчин. Наша храбрость рождена темнотой и рождает темноту, понимаешь, Элинор?
– Нет, – прошептала Элинор. – Хочу понять, но не понимаю.
– Слушай. – Молли Кевалу встала и заговорила нараспев: