– Опускаемся на колени. Головы пригнуть. Круг ни в коем случае не разрывать, – раздался приказ Кары.
Мы синхронно опустились на колени и наклонились вперед, соединяя наши макушки. И очень вовремя – удар едкой кислоты окатил нашу маленькую защитную сферу. Я ужаснулась. Кислотный дождь – откровенно боевая магия, которая могла нас убить! Мой щит помог Свелинне отразить это смертельно опасное заклинание. Затем, когда поток острых камней отразился от моего щита, я почувствовала помощь Кары и, в свою очередь, помогла рыжей соседке принять струю пламени. Последовал коварнейший удар: одновременное применение магии воздуха и магии воды. Раскрученные до немыслимых скоростей, заточенные воздушным вихрем ледяные осколки едва не пробили наш щит. Мы одновременно охнули от боли. Водемир атаковал вне очереди, мельком подумала я.
Мои мысли были заняты совсем другим: я с удивлением обнаружила, что моя защита наполняется чужой магией. Точнее… это уже не был только мой щит. Три разные сферы сплавлялись в единую. Это был наш общий щит! Судя по удивленному возгласу Кары, она тоже это почувствовала. Я представляла нашу защиту толстой скорлупой, причем непременно белого цвета. Но открывать глаза, чтобы проверить мысленный образ, я не стала. Скорлупа с легкостью отразила бомбардировку огненными шарами, а затем сдавливание тисками магии земли с одновременной заморозкой – опять Водемир атаковал вне очереди!
– Встаем с колен, – громко и уверенно произнесла я. – Теперь мы способны отбить любую их атаку.
Под градом заклинаний мы выпрямились во весь рост. Настолько непривычно было ощущать себя неуязвимой! Чужая магия переполняла меня, я ощущала дикую ярость огня и одновременно холодное спокойствие воды. И даже легкость воздуха стала для меня не настолько уж недосягаемой. Мы легко восполняли потери энергии и могли отражать удары сколь угодно долго. Это было настоящим чудом. Я открыла глаза.
Водемир, ревя от ярости, обрушивал на нашу защиту заклинание за заклинанием. И это уже не было тренировкой или работой вполсилы. Водяной бич, которым он хлестнул по нашему щиту, с легкостью разрубил одну из каменных колонн на краю сцены. Архимаг Тоедин что-то кричал, адепты повскакивали со своих мест и тоже кричали. Но я не слышала слов сквозь все эти защитные слои. Зато старшекурсники расслышали слова Архимага и поняли их.
Девушка с факультета воздуха запустила в Водемира чем-то тягучим и переливающимся, но маг воды с легкостью отразил заклинание. Парень с факультета огня бросился к толстяку, одновременно направив и струю пламени. Мантия на Водемире загорелась, но тот с легкость погасил ее и, развернувшись, хлестнул по огненному магу водяным хлыстом. Я с ужасом смотрела, как отрубленная рука в оранжевом рукаве падает на пол, а рядом с криком оседает покалеченный ученик.
– Атакуем! – крикнула Кара, и мы со Свелинной мгновенно поняли и приняли ее план.
Кара стала непрерывно обстреливать Водемира огненными шарами. Толстый маг попытался огрызнуться ледяным копьем, но вскоре вынужден был уйти в глухую оборону. Я активно помогала Каре и старалась не удивляться тому, что и сама пускаю такие же мощные огненные шары. И что Свелинна, которая как маг воды, по определению, не способна на такие заклинания, тоже стреляет огнем.
Между тем Водемира вдруг опутала тонкая, мгновенно окаменевшая паутина. Одновременно воздушный вихрь приподнял толстяка и с размаху впечатал в каменный пол. Я отчетливо услышала треск ломающихся костей. Но даже это не остановило безумца – он попытался встать, паутина на нем лопалась от напряжения. Но тут погас внешний защитный контур, которым архимаг отгородил аудиторию, и Тоедин наконец-то смог успокоить взбесившегося семикурсника. Уже через пару мгновений Водемир был надежно вморожен в ледяную глыбу.
Урок досрочно окончился. Вокруг раненого паренька с факультета огня суетились преподаватели. Охранники куда-то унесли замороженного Водемира. Адепты тоже покидали аудиторию. Про нас все забыли, а мы так и продолжали стоять в центре сцены, окруженные защитным полем.
Мы продолжали стоять не потому, что не могли уйти. Просто было какое-то невероятное состояние полного слияния сил, мыслей, способностей. Я могла бы сейчас дышать под водой и не сгорела бы в пламени – все способности Кары и Свелинны стали мне доступны. Я ощущала тревогу за родителей, оставшихся в крохотном поселке, и волнение перед завтрашним свиданием с Фаритом. Я могла с легкостью читать мысли своих подруг, и они тоже, вне всякого сомнения, были сейчас способны прочесть мои мысли…
Как только я это поняла, сразу же разорвала наш ментальный контакт. Разорвала с явным сожалением, но все же решительно и необратимо. Через пару мгновений мы погасили уже три разных защитных контура и потихоньку направились за оставленными на парте вещами.
– Это было невероятно! – прокомментировала Свелинна, когда мы выходили в коридор.
– Да, ощущение огромной силы и такого близкого родства с вами, что мне было совсем не жалко делиться своими сокровенными мыслями, – призналась покрасневшая от смущения Кара. – Только я не поняла, Фея, чего ты так внезапно испугалась, что разорвала нашу связь?
Мне пришлось срочно придумывать более-менее правдоподобный ответ:
– Извини, Кара. Я не к месту вспомнила о своем бывшем женихе, который служит у Кафиштенов. Он иногда рассказывал мне некоторые тайны герцога и его дочери. Я обещала молчать и вдруг сегодня сообразила, что могу невольно разболтать их тебе. А ты ведь из рода Шоллани, и Армазо – ваши сюзерены. Мне самой стыдно, Кара. Это все проклятая политика.
– Очень жаль, что такие предрассудки смогли испортить тебя, – скривилась недовольно Кара. – Я никогда не интересовалась политикой, и мне глубоко плевать на все тайны Шоллани, Кафиштенов, Армазо и всех вместе взятых. И, честно говоря, до этого момента я считала, что ты даже не знаешь моей фамилии. Я ведь ни разу за год обучения в Академии не назвала ее, так как старалась сохранить свое дворянское происхождение в тайне.
– Твой племянник Герг проговорился, – призналась я.
– Тогда понятно. Он просто помешан на политике, все пытается ухватить свой счастливый шанс. Постоянно что-то затевает, лезет во всякие авантюры. Раньше стремился выслужиться перед графом Армазо, сейчас же вступил в эту новую секту сторонников монотеизма.