Евгений Павлович лихорадочно заряжает киноаппарат, а медведи тем временем удивлённо обнюхивают упавшего.
Прогремели один за другим ещё несколько выстрелов в воздух – Кузнецов хотел напугать непрошеных гостей, чтобы заставить уйти прочь от работающей лебёдки. Но надежда, что медведи уйдут подобру-поздорову, оказалась тщетной.
– Придётся убивать, – сказал уже пришедший в себя Володя Шамонтьев. – Мотор продолжает работать, мы и батометры потеряем, и с тросом потом не распутаемся.
Снова раздались выстрелы, и один за другим мёртвые медведи упали на снег. Огромную медведицу освежевали тут же. При этом в желудке, ко всеобщему удивлению, обнаружили обрывки резиновой оболочки радиозонда, упавшего где-то на лёд, и – ни крошки пищи. Видно, медведи с удовольствием полакомились бы нашими друзьями.
Шкуру медведицы и два огромных окорока вместе с тушами медвежат, каждый из которых был ростом с хорошего телёнка, привезли в лагерь. Так как свежего мяса у нас почти не осталось, предложение Василия Канаки приготовить котлеты из медвежатины встретило всеобщее одобрение. Но многие от второй порции отказались – видимо, потому, что медвежатина сильно отдавала запахом рыбы.
– Может быть, жареной медвежьей печёнки желаете отведать? – язвительно заметил Василий Гаврилович, явно задетый столь пренебрежительным отношением к его кулинарному таланту.
Однако любителя не нашлось, так как все знают, что печень белого медведя ядовита.
…Пока в 100 километрах от лагеря шла эта война с медведями, мы наблюдали на нашей льдине любознательных нерп. Не знаю, что привлекло их – звон рынды, треск моторов или залихватский свист Разбаша, утверждавшего, что нерпы любят музыку, – но головы их с круглыми чёрными глазами то и дело появлялись в разводьях недалеко от палаток. Убивать этих безобидных животных ни у кого не возникало желания. Ни шкуры, ни мясо нам не нужны. А живых существ здесь так мало, что уничтожать их из одного спортивного охотничьего интереса, право же, грешно.
«Говорит Москва, говорит Москва. Вызываем дрейфующие станции «Северный полюс – 3» и «Северный полюс – 4». Начинаем передачу для коллективов полярников, находящихся на дрейфующем льду…»
В кают-компании мгновенно воцаряется тишина. Голос далёкого певца поёт о белокрылых чайках, летящих над морскими просторами вдали от родимой земли, о Родине, которая всегда с нами…
«Дорогие товарищи, – говорит диктор, – шлём вам привет от миллионов советских слушателей».
К микрофону подходит Василий Федотович Бурханов. Он говорит о важности работы дрейфующих станций для народного хозяйства, о благородной задаче советских учёных, о трудностях, которые ждут нас впереди и которые мы должны преодолеть.
Матери, отцы, жёны, дети одного за другим вызывают работников дрейфующих станций. Взволнованными голосами они передают нам приветы с далёкой, но такой необыкновенно близкой Большой земли.
Бабенко пришёл в кают-компанию мрачнее тучи. Весь вчерашний день вертолётчики возились с мотором, и выяснилось, что требуется замена важной детали. Один за другим входят Кузнецов, Кунченко и Минаков. Руки, лица перемазаны чёрными полосами смазки. Они молча садятся за обеденный стол, не отвечая даже на самые «задиристые» замечания соседей.
Положение создалось серьёзное. Запасные части нам могут доставить с Большой земли, но… только на подскок. Посадка самолёта на нашу льдину, искорёженную летними таяниями и почти сплошь залитую водой, невозможна.
Мы долго обсуждали создавшееся положение и пришли к выводу, что остаётся только один выход – идти на подскок пешком. Правда, добраться до подскока будет нелегко. Путь к нему лежит через многочисленные трещины и разводья. Некоторые из них достигают ширины десятков метров. Их, конечно, можно переплыть на клиперботе. Но все понимают, что предприятие, затеянное нами, не из лёгких. План, предложенный Трёшниковым, состоит в следующем. Одна группа из восьми человек отправляется завтра же на подскок, а вторая, вспомогательная, сегодня вечером доставит всё необходимое на четыре километра от лагеря к кромке ледяного поля. Слова Трёшникова встречаются одобрительным гулом.
Неожиданно возникло непредвиденное затруднение. Для участия в экспедиции требуется лишь двенадцать человек, а хотят пойти все, причём каждый горячо старается доказать, что его присутствие крайне необходимо. Видя, что споры ни к чему не приведут, Алексей Фёдорович сам назначает состав участников, утешая «несчастливцев», что в следующий раз их кандидатуры будут первыми.
Механики вертолёта вместе с Комаровым отправились модернизировать клипербот, приспосабливая широкие полозья из кусков арктилита, чтобы его легче было перетаскивать по льду. Змачинский и я занялись подготовкой продовольствия на дорогу.