– Ну и Добрыня Никитич рода княжеского.
– С князем киевским пил да бражничал!
И дружинники заржали, как кони резвые. А что им еще делать, мордам холеным?
– Вы, дочки, кушайте, их не слухайте, на говорят они тут вам всякое непотребное, – нахмурился Илья Муромец.
И дети налегли на богатый, сытый стол. Дичь, рыба, хлеба, потроха, квашеная капуста, каши, разносолы, пареная репа и молоко! Не знали девочки до этого момента, что ненавистное и такое вонючее козье молоко покажется им слаще меда.
– Попрошу бабушку козу завести, – мурлыкала Диана от удовольствия.
– Ага, – вторила ей Алиса. – Только ты это, веганка. Забыла?
– Угу.
А Тимофей важно расхаживал по столу и клевал всё подряд. А потом и вовсе закатился в жалобном курлыканье, страдая от несварения в желудке. Его напоили теплой водой и отправили спать на лавку.
Доченьки наелись и оглядели богатырский терем. Всё в нем было такое большое: и столы, и табуретки, и полати, а печь так та вообще, как дом Зубковых в Мгачах. Хозяева даже для сестер положили несколько подушек на стулья, чтобы они достали до стола.
Богатыри загребли наевшихся гостей в охапку и понесли в баньку. Алеша Попович кинулся их было попарить, да девушки прогнали его прочь:
– У нас не положено, у нас бани раздельные!
– Брысь, срамно у них совместно париться! – оттолкнул его Добрыня и вежливо постучался в дверь, – Одежонку киньте постирать.
Принцессы разделись и выкинул наружу свои грязные шмотки без угрызения совести: мужланам стоялым всё равно удаль девать некуда – постирают, не переломятся. И давай мыться, париться, вениками друг друга нахлестывать.
– Хорошо!
– Еще бы!
А пока девы красные купались, их походная одежда как бы сама собой в корыте отстирывалась, шлепалась, полоскалась в могучих руках Михаила Потыка. Вот на этот плеск и сбежались остальные богатыри, побросав дела хозяйственные.
– Невидаль-то какая, бабы к нам в гости пожаловали!
– Да не бабы, а щеночки малые.
– Дитятки, две щепы, не более.