Роза Марена

— Прошлое нужно принимать таким, какое оно есть. Не те удары имеют значение, которые обрушиваются на нас сейчас, а те, что мы перенесли. Теперь запомни, если не ради жизни своей, то ради твоего рассудка, не смотри на нее!

Последние слова женщина в красном произнесла еле слышным, но выразительным шепотом. Они прошли еще несколько шагов, и теперь Рози вновь стояла перед блондинкой. Она сосредоточила взгляд на крае хитона Розы Марены, не отдавая себе отчета в том, что опять слишком сильно прижимает к себе ребенка, пока Кэролайн не стала извиваться у нее в руках и похныкивать. Девчушка проснулась и с интересом смотрела на Рози. Ее глаза были такого же светло-голубого цвета, как и летнее небо над головой.

— Ты справилась с задачей, — сказал ей тот же тихий, сладковато-хриплый голос. — Я благодарю тебя. Теперь дай ее мне.

Роза Марена протянула руки к ребенку. На них падали тени. И теперь Рози увидела нечто отвратительно-зловещее: между пальцами женщины, как мох, наросла толстая серо-зеленая грязь. Или чешуя. Инстинктивно Рози прижала к себе ребенка. На этот раз девчушка стала извиваться в ее руках сильнее и заплакала.

Коричневая рука вытянулась и сжала плечо Рози.

— Говорю тебе, не беспокойся. Она не причинит ей никакого вреда, и я тоже буду о ней заботиться, пока не закончится наше путешествие. Это будет недолго, а потом… Впрочем, это еще будет видно. Ненадолго малышка будет ее. Теперь отдай Кэролайн Розе.

Чувствуя, что это самое трудное из всего, что ей приходилось делать в ее нелегкой жизни, Рози протянула ребенка. Раздалось тихое удовлетворенное ворчанье, когда руки в тенях приняли девчушку. Та взглянула вверх — в лицо, на которое Рози было запрещено смотреть, — и… засмеялась.

— Да, да, — прозвучал сладковато-хриплый голос. В нем угадывалось что-то от улыбки Нормана — что-то такое, от чего Рози захотелось кричать. — Да, моя сладкая, там было темно, верно? Темно, и противно, и плохо, о да, мама знает.

Испещренные тенями руки подняли ребенка и прижали к розмариновому хитону. Девчушка взглянула вверх, улыбнулась, потом положила головку на грудь матери и снова закрыла глаза.

— Рози, — произнесла женщина в хитоне. Голос теперь звучал задумчиво, безумно, но одновременно чарующе. Голос гипнотизера или колдуньи.

— Да, — едва прошептала Рози.

— Действительно Рози. Рози Настоящая.

— Д-да. Наверное.

— Ты помнишь, что я говорила тебе перед тем как ты пошла вниз?

— Да, — сказала Рози. — Очень хорошо помню. — Ей хотелось это забыть.

— Что я сказала? — с нетерпением спросила Роза Марена. — Что я говорила тебе, Рози Настоящая, повтори!

— «Я отплачу».

— Да. Я отплачу. Тебе было жутко там, внизу, в темноте? Тебе было плохо, Рози Настоящая?

Рози тщательно обдумала ее слова.

— Плохо, но, мне кажется, хуже всего был ручей. Я хотела выпить той воды.