– Разрешите? – На пороге стоял сам товарищ Благоев. За его спиной маячила троица телохранителей.
– Прошу вас, товарищ Благомир. – Ирина Ивановна отступила вглубь прихожей.
Благоев коротко кивнул охране, та беззвучно и безмолвно осталась на лестничной площадке.
– Как-то не по-людски за дверьми их держать?
– Так надо, и они это знают, – отрезал Благоев. Снял запорошенную снегом шапку, скинул щегольскую тёплую шубу. – Нам надо поговорить, товарищ Шульц. И с вами, и с товарищем Жадовым.
– У меня и чай уже готов, садитесь, Благомир Тодорович!
– Спасибо, не откажусь. – Благоев сел к столу. – Простите, Ирина Ивановна, перейду сразу к делу. Вы, возможно, догадались уже, почему ваш отъезд на фронт до сих пор не состоялся?
– Вашими стараниями, товарищ председатель?
– Моими, – кивнул Благоев. – Не сверкайте на меня грозным зраком, Михаил, ещё успеете. Лучше послушайте.
– А чего ж вы там скажете? – буркнул комиссар. – Вы, товарищ председатель, буржуев защищаете, как есть защищаете! Вот не понимаю я вас, хоть убейте!..
– Для того я и пришёл, чтобы вы поняли, Михаил. И вы, Ирина Ивановна.
Благоев сейчас казался совершенно иным – усталым, даже несколько подавленным. Слова давались ему с явным трудом.
– Товарищи из ЦК поддались, так сказать, головокружению от успехов. Власть мы взяли легко, почти без потерь. Страна, за исключением Польши, Финляндии, Прибалтики и крайнего юга, в наших руках. Сказалась системная работа, закладывание подпольных Советов во всех индустриальных центрах, агитация и пропаганда в армии, солдатские и матросские комитеты… поэтому нам всё и удалось. Этим занимался ваш покорный слуга и ещё кое-кто из Центрального Комитета. Не из тех, чьи имена на слуху. А товарищи Ленин, Троцкий и остальные зиновьевы-каменевы – отсиживались по эмиграциям. Практической работы не вели. Писали статейки, переводили труды теоретиков марксизма, то есть занимались вещами нужными, но…
– Товарищ Ленин – наш вождь и учитель! – выпалил Жадов.
– С какой поры? – хладнокровно парировал Благоев. – Вы забыли, Михаил, что именно я руководил Военно-революционным подкомитетом Петросовета? Ещё при «временных»?
При всех своих недостатках Михаил Жадов был справедлив. Болезненно справедлив и столь же болезненно честен.
– Не забыл. Вы, товарищ Благоев, восстанием и командовали, то всякий знает.
– Но ваш вождь и учитель – товарищ Ленин?
– Ну… не только он. Товарищ Троцкий тоже. Хорошо говорит, понятно, правильно. Все поделить. Всё по справедливости. Буржуев – выселить. Рабочих из сырых подвалов – в их квартиры. Все заводы, фабрики – народу. Деньги не нужны, только зло от них всё. Всё, что произвёл, – сдай государству трудового народа. От него всё получишь, что нужно. Пайки там, карточки… чтобы всё по-справедливости, – повторил он в конце.
– Что нужно… – устало повторил Благоев. – Вот, скажем, вы, Михаил, хотите сделать подарок любимому человеку. Цветы преподнести или что-то существеннее. Как, по-вашему, вы сможете получить это от государства трудового народа? Если всё – согласно пайкам?
ebooksa