Прежде чем их повесят

22
18
20
22
24
26
28
30

— Да, они обладают этим странным и опасным качеством, — ответил Коска. — Считают, что они особые.

Виссбрук бросил сердитый взгляд из-под бровей.

— Это мы особые.

— Как вам угодно. — Наемник улыбнулся Глокте. — Но думаю, что остальные давно уже перестали считать себя особыми. Храбрые гурки атакуют со своими тачками… а моя задача — расстреливать их пачками. — Коска смачно захохотал.

— Не смешно, — отрезал Виссбрук. — Поверженного противника следует уважать.

— Почему?

— Потому что любой из нас может отправиться гнить на солнышке — и довольно скоро.

Коска только громче рассмеялся и хлопнул Виссбрука по плечу.

— Послушайте меня! За двадцать лет войны я усвоил только одно: надо во всем искать смешную сторону!

Глокта слушал стирийца, хохочущего на поле боя. «Решает, когда лучше переметнуться? Прикидывает, какую трепку задать гуркам, чтобы они заплатили больше, чем я? В этой паршивой башке не только рифмы, но сейчас нам без него нельзя». Глокта взглянул на генерала Виссбрука, который, надувшись, прошел дальше вдоль парапета. «Нашему надутому приятелю не хватит ни мозгов, ни мужества, чтобы удерживать город больше недели».

Почувствовав руку на плече, Глокта обернулся к Коске.

— Что?

— Э-э-э… — Наемник показывал пальцем в ясное небо. Глокта посмотрел в ту сторону. Маленькая черная точка невдалеке поднималась вверх.

«Что это? Птица?»

Поднявшись еще, точка отправилась вниз. Теперь ясно. Камень, пущенный из катапульты.

Опускаясь, камень вырастал на глазах и кувыркался невероятно медленно, словно тонул в воде; и все это в неестественной тишине. Глокта смотрел, забыв закрыть рот. Они все забыли. Ужасное ожидание укутало стены. Невозможно было точно сказать, куда упадет камень. Солдаты заметались по стене, пыхтя и повизгивая, роняя оружие.

— Черт, — прошептал Секутор, бросаясь ничком на камни.

Глокта стоял на месте, уставившись в темную точку в ярком небе.

«Это за мной? Несколько тонн камня разнесут мои клочки по городу? Какая нелепая случайная смерть».

Глокта почувствовал, как губы скривились в усмешке.