С оглушительным грохотом часть парапета неподалеку откололась, подняв тучу пыли и брызнув каменной крошкой. Осколки засвистели вокруг. Солдату в десяти шагах начисто снесло голову пролетевшим каменным блоком. Обезглавленный солдат несколько мгновений оставался на ногах, потом колени подогнулись, и труп рухнул со стены.
Снаряд упал где-то в Нижнем городе на хибары и покатился, подпрыгивая, взметая сломанные бревна, словно спички, оставляя за собой разрушения. Глокта моргнул и сглотнул. В ушах еще звенело, но он уже слышал чей-то крик. Странный голос — со стирийским акцентом. Коска.
— И это все, на что вы способны, засранцы? Я еще тут!
— Гурки обстреливают нас! — бессмысленно завопил Виссбрук, сжавшись на корточках за парапетом и обхватив руками голову. На плече мундира появилось пятно пыли. — Залп из катапульт!
— И не говорите, — пробормотал Глокта. Новый раскат грома разнесся над головами, когда второй камень ударил в стену немного дальше и раскололся на дождь осколков — камни размером с череп посыпались в воду. От удара словно задрожала сама каменная кладка под ногами Глокты.
— Они снова атакуют! — на пределе голоса заревел Коска. — Солдаты — на стены! На стены!
Солдаты бросились по местам: местные, наемники, воины Союза — бежали плечом к плечу, натягивая луки, готовя стрелы, окликая друг друга в суматохе на всех языках. Коска бежал рядом с ними, похлопывая по спинам, потрясая кулаком, с ревом и хохотом и без малейшего намека на страх.
— Проклятье! — прошипел Секутор на ухо Глокте. — Никакой я не солдат!
— Да и я уже никакой, но еще могу получать удовольствие.
Глокта прохромал к парапету и выглянул наружу. Он успел увидеть сквозь дымку, как громадный метательный рычаг катапульты метнулся вверх. На этот раз дистанцию плохо рассчитали, и камень пролетел высоко над головой. Глокта поморщился от боли в шее — он запрокинул голову, следя за камнем. Снаряд с гулким грохотом рухнул недалеко от ворот Верхнего города, засыпав каменными осколками трущобы.
Над рядами гурков раздался громоподобный рев трубы: ритмичный, громкий порыв. Гром барабанов разнесся следом, словно поступь чудовищ.
— Идут! — заревел Коска. — Готовь арбалеты!
Глокта слушал, как приказ эхом прокатился над стеной, и через мгновение укрепления на башнях ощетинились заряженными арбалетами: острия стрел сверкнули на безжалостном солнце.
Громадные ивовые щиты, прикрывавшие ряды гурков, медленно, постепенно двинулись вперед, добравшись до губительной ничейной земли. За щитами гурки, несомненно, позли, как муравьи. Руки Глокты, наблюдавшего за врагом, вцепились в камень парапета, сердце стучало, как гуркские барабаны.
«Страх или возбуждение? А какая разница? Когда я в последний раз испытывал это горько-сладкое возбуждение? Может, перед открытым советом? Или во главе королевской кавалерии? Или сражаясь на турнире перед ревущей толпой?»
Щиты постепенно приближались ровным строем по перешейку. Вот осталось сто шагов, девяносто, восемьдесят. Глокта бросил взгляд на Коску, все еще улыбающегося. «Он собирается командовать?» Шестьдесят, пятьдесят…
— К бою! — проревел стириец. — Стреляй!
Над стеной пронесся дружный треск — арбалеты выстрелили дружным залпом, осыпав стрелами щиты, землю вокруг, трупы и любого гурка, который опрометчиво оставил на виду хоть часть тела. Солдаты, опустившись на колени за парапетом, начали перезаряжать, нащупывая стрелы, вертя рукоятки, потея и напрягаясь. Ритм барабанов ускорился. И стал тревожнее; щиты двигались над распростертыми телами; невеликое удовольствие для солдата за щитом смотреть на мертвых у своих ног и гадать, когда он присоединится к ним.
— Масло! — скомандовал Коска.
Бутылка с горящим фитилем вынеслась, крутясь, с левой башни и разбилась об ивовый щит; струйки огня жадно понеслись по поверхности. Щит стал коричневым, потом черным, задрожал, изогнулся и начал заваливаться. Из-за него с воем выскочил солдат с объятыми пламенем руками.