— А если я сообщу ему, что вам угодно? — прошептала Витари.
Глокта нахмурился. Это уже не утомительно. Любимый практик Сульта, посланный следить, чтобы я не свернул с верного пути, предлагает сделку? Это трюк? Ловушка? Их лица разделяло уже не больше фута, И Глокта вглядывался в глаза Витари, пытаясь прочесть ее мысли.
«Что в ее глазах — тень отчаяния? Или все это — инстинкт самосохранения? Когда сам позабыл про инстинкты, трудно вспомнить, как они властны над другими».
Глокта почувствовал, что расплывается в улыбке.
«Вот теперь все ясно».
— Ты ждала, что вернешься обратно, как только предатель будет найден? Да? Думала, Сульт пошлет корабль для приятного путешествия домой? Но сейчас корабли никого не сажают, и ты боишься, что добрый дядюшка забыл про тебя! И тебя швырнули гуркам на съедение с остальным «пушечным мясом»!
Витари прищурилась.
— Открою вам секрет. Я не рвалась сюда, как и вы, но давным-давно усвоила: если Сульт велит что-то сделать, лучше думай, как это сделать. Я хочу одного — убраться отсюда живой. — Витари придвинулась ближе. — Мы можем помочь друг другу?
«А можем? Самому интересно».
— Хорошо. Пожалуй, я найду местечко еще для одного друга в моем плотном окружении. Я подумаю, что я смогу для тебя сделать.
— Посмотрите, что сможете сделать?
— Больше мне нечего предложить. Я не слишком умею помогать людям. Практики нет.
Он одарил ее беззубой улыбкой, тростью убрал ее руку с дороги и похромал мимо груды тел к двери храма.
— Что сообщить Сульту про Эйдер?
— Скажи правду, — бросил Глокта через плечо. — Скажи, что она мертва.
«Скажи, что все мы мертвы».
Вот она, боль
— Где я? — спросил Джезаль, только челюсть не слушалась его. Колеса повозки скрипели на ходу, все вокруг было ярким и расплывчатым; звук и свет впивались в гудящий череп.
Джезаль попытался сглотнуть — не получилось. Попытался приподнять голову — боль пронзила шею, и желудок скрутило.
— Помогите! — пискнул Джезаль, но не вышло ничего, кроме булькающего карканья. Что произошло? Мучительное небо сверху, мучительные доски снизу. Он лежал в повозке, и голова на колючем мешке тряслась и подпрыгивала.