— Да ладно! Что ты можешь мне сказать, чего нельзя сказать в зале, полном умирающих героев?
— Узнаете, когда выйдем наружу.
«Цепь вокруг шеи, туго и аккуратно, как любезность его преосвященства? Или просто треп о погоде?»
Глокта почувствовал, что улыбается.
«Жду не дождусь».
Он махнул рукой Инею, так что альбинос снова скрылся в тени, и похромал за Витари, прокладывающей путь между стонущими ранеными, в дверь на задний двор, на свежий воздух. На смену острому запаху пота пришел острый запах гари и чего-то еще…
Длинные ромбовидные штабеля высотой по плечо были сложены вдоль стены храма и накрыты серым полотном в пятнах коричневой крови. Все они. Трупы, терпеливо ожидающие погребения. Сегодняшний урожай. Прекрасная похоронная декорация для приятной беседы. Я и сам не выбрал бы лучше.
— Ну, как тебе осада? На мой вкус — шумновато, но твоему другу Коске, похоже, нравится…
— Где Эйдер?
— Что? — поперхнулся Глокта. Он тянул время, решая, что ответить.
«Я и не думал, что она так скоро узнает».
— Эйдер. Помните? Одетая, как дорогая шлюха. Украшение городского совета. Которая пыталась предать нас гуркам? Ее камера пуста. Почему?
— А, эта. Она в море. — Это правда. — Замотана в отличную цепь в пятьдесят шагов. — Это неправда. — Украшение дна залива, раз уж ты спросила.
Рыжие брови Витари подозрительно сдвинулись.
— Почему мне не сказали?
— Мне было чем заняться, кроме как информировать тебя. Мы тут войну проигрываем, не заметила?
Глокта повернулся прочь, но рука Витари уперлась в стену перед ним, загораживая дорогу.
— Информировать меня значит информировать Сульта. Если мы начнем докладывать ему по-разному…
— Ты где была последние недели? — Глокта засмеялся и указал на груду накрытых саваном тел у стены. — Забавно. Чем ближе момент, когда гурки прорвутся через стены и перебьют всё живое в Дагоске, тем меньше меня волнует его преосвященство! Говори ему что тебе угодно. Ты меня утомляешь.
Глокта собрался идти, но обнаружил, что рука Витари не сдвинулась с места.