Мудрость толпы

– Вы, однако, заставили меня поплясать последнюю пару недель, – прорычал он, словно отчаянные попытки Орсо остаться в живых были задуманы лишь для того, чтобы оскорбить его лично.

– Не моя вина, что вы такой плохой танцор, – парировал Орсо.

Изерн-и-Фейл, стоявшая прислонясь к дверному косяку, не удержалась и фыркнула. Никто из остальных, как и следовало ожидать, не был в настроении веселиться. Орсо оглядел комнату, прикидывая, не поздно ли еще попытаться прорваться – но он очень сомневался, что справится с Коулом Трясучкой, будучи вооружен одной только вилкой.

Рикке заговорила – медленно, тихо. Словно пытаясь убедить саму себя.

– Север прошел сквозь огонь, Орсо. Это я разожгла этот огонь. Если бы дело касалось только меня… – Она поморщилась и сердито оборвала себя: – Но я теперь должна думать обо всех этих людях! Им нужен мир.

– Ну да, и, очевидно, я являюсь его залогом. – Орсо обвел взглядом Гловарда, Брока, Юранда, Изерн, Трясучку, потом снова посмотрел на Рикке. – Ты обещала, что будешь драться вместе с ним против меня. Потом ты нарушила свое слово. И вот теперь я – та цена, которую ты платишь, чтобы снова вернуть себе его расположение. Если он еще способен испытывать расположение хоть к чему-то.

– Постоянная боль истощает терпение, – сказал Брок.

– Мы в Адуе любим считать все, что лежит по ту сторону Кругового моря, диким и варварским. – Орсо, вздохнув, аккуратно отложил нож и вилку с отчетливым, завершающим стуком. Его завтрак был окончен. И не только завтрак. – Но, как выясняется, вы, северяне, могли бы многому нас поучить. Например, вероломству.

Изерн, кажется, едва заметно пожала плечами, в том смысле, что ей наплевать. Трясучка не шевельнул вообще ничем. Рикке, по крайней мере, не сочла за труд поморщиться.

– Вождь должен быть твердым, чтобы другие могли быть мягкими, – проговорила она, хмуро глядя в стол. – Вождь должен сделать свое сердце каменным.

– Или вообще избавиться от него, – вставил Брок.

– Наконец-то мы в чем-то согласны! – Изерн-и-Фейл почесала ямку между ключицами и подмигнула ему. – Безжалостность – качество, которому благоволит луна!

Орсо испытывал искушение завопить, выплеснуть свой гнев, но это бы испортило такое чудесное утро! Много лет, когда он был на виду и каждое его действие подвергалось пристальному рассмотрению, он жил с полным отсутствием достоинства. Сейчас, без свидетелей, он был намерен держаться за каждый его клочок.

Он отодвинул стул, встал и отвесил Рикке свой самый учтивый поклон.

– Должен заметить, что ни в малейшей степени не виню за это тебя. Ужасно невежливо с моей стороны свалиться как снег на голову! Это полностью моя вина. Фактически я… – Орсо удивленно улыбнулся, осознав, что это действительно так. – Я даже рад, что нам довелось побыть вместе.

Рикке снова сморщилась, еще сильнее, чем прежде, когда Гловард подошел к нему, держа в руках тяжелые кандалы.

– Можешь мне не верить, но я тоже рада.

– Какой неправдоподобный роман! – насмешливо хмыкнул Брок, кривя бледные губы от явного отвращения. Или это была ревность?

Взгляд, который метнула в него Рикке, был в достаточной степени свирепым.

– Мы в расчете, – процедила она сквозь стиснутые зубы.