Она резко подняла голову. Глядя в этот зияющий зрачок ее волшебного глаза, он по-прежнему ощущал испуг и возбуждение одновременно. Словно она могла видеть в нем какую-то скрытую истину, о которой он сам не догадывался.
– Почему ты так сказал?
– У меня и у самого это часто бывает. Я могу узнать собрата по несчастью. Наверное, это нелегко – знать, что будет дальше.
– Верно. – Она принялась отколупывать разбитую скорлупу ногтями. – Я часто спорила с Изерн насчет того, благословение это или проклятие. До сих пор мечусь от одного к другому.
– Как и мы все. Как флаги, которые кидает туда, куда подует ветер.
– Даже когда он открывается, Долгий Взгляд не дает всех ответов. Это все туман и шепоты… Приходится искать свой собственный путь к правде. – Рикке снова поглядела на него, и снова он ощутил то же возбуждение. И тот же страх. – Хочешь узнать страшную правду? Секрет, который я не осмеливалась открыть еще никому?
– Н-ну… если она будет не
Рикке наклонилась к нему, понизив голос.
– Правда в том…
Она впилась зубами в яйцо и откинулась на спинку, продолжая говорить с набитым ртом:
– Похоже, мой Долгий Взгляд закрылся навсегда.
– То есть… ты просто притворяешься?
– Я делаю то, что пытался делать мой отец. Даю людям хотя бы капельку того, чего они хотят. Людям нравится думать, что есть кто-то, кто знает, что будет дальше. Тогда им не приходится самим заботиться на этот счет.
Орсо надул щеки.
– Вот уж никогда бы не сказал, что у тебя есть сомнения… Ты выглядишь такой уверенной в себе! – Орсо вдруг фыркнул от смеха. Возможно, кое-где он все же видел нечто подобное. – В какой-то мере ты напоминаешь мне Савин.
Рикке вовсе не сочла это за комплимент.
– Я изменилась, это верно. Мне пришлось стать… тверже.
– Поверь специалисту по разочаровыванию своих родителей: я уверен, что твой отец тобой бы очень гордился.
Он надеялся успокоить ее добрым словом, но она вздрогнула так, словно сказанное причинило ей боль.
– Хотела бы я так думать…