Честь

Смите ничего не оставалось, кроме как взять малышку на руки. Та оказалась легкой, как перышко, а косточки — тонкими, как у птички. Даже для индийского ребенка Абру была очень худенькой. Может, поэтому она еще не говорит — из-за недоедания? Смита вспомнила, как ее мать каждый день давала их уборщице молоко и яйца, чтобы в рационе ее детей хватало белка. Как на пляже в Чаупатти папа покупал мороженое уличным мальчишкам, но никогда не давал им денег.

— Сколько она весит? — спросила Смита и тут же пожалела о своем вопросе: молодая мать покраснела от стыда.

— Точно не знаю, — пробормотала Мина. — Несколько месяцев назад Анджали возила ее к врачу. Та дала нам целый список порошков для набора веса. Но… — Она замолчала, но Смита догадалась, о чем не сказала Мина: у них не было денег на витамины и не было возможности заработать.

Смита откашлялась.

— А ты планируешь вернуться на фабрику? — спросила она как можно мягче. — Может, когда Абру чуть подрастет?

— Нет никакой фабрики. Хозяева закрыли ее после забастовки профсоюза. — В голосе Мины слышалась горечь. — Говорят, теперь здание пустует. А производство перенесли в другую страну, и людям там платят еще меньше, чем платили нам.

Смита кивнула. Ничего нового: капитал вечно искал более дешевую рабочую силу и находил ее в самых бедных странах. Скорее всего, из Индии производство перенесли в Камбоджу или Вьетнам. А может, в другой, более бедный район Индии.

— А ты не помнишь, кто рассказал тебе об этом? — спросила она. — Не Анджали?

Впервые за все время их знакомства Мина, казалось, не хотела отвечать.

— Я получила сообщение. От сестры. Когда она услышала о моем процессе, выбралась ненадолго из дома к телефону-автомату. Нашла номер конторы Анджали и оставила мне длинное сообщение.

— Ты с ней общаешься? — удивленно спросила Смита.

— Нет, нет, диди. Как можно? У Радхи нет телефона. Вот только один раз позвонила.

Смита кивнула и увернулась: Абру решила дернуть ее за волосы. Девочка молча потянулась к Мохану.

— Кажется, она хочет к тебе, — сказала Смита, и Мохан поспешил забрать у нее Абру. Девочка сняла с него солнцезащитные очки и стала вертеть их в руках. Смита, смеясь, повернулась к Мине, но, к своему ужасу, увидела, что девушка плачет.

— Диди, извини, — Мина смахнула слезы. — Ничего не могу поделать. Предательские слезы. Льются, когда я печалюсь и радуюсь. Сегодня вот от радости. Благодаря твоему мужу моя дочка смеется. Пусть Бог подарит вам много детишек.

— Что еще сказала твоя сестра? — спросила Смита.

— Она звонила извиниться.

— Извиниться?

— За то, что против моей воли затащила меня на фабрику. Я-то пошла работать, только чтобы защитить ее.

— Потому что на фабрике вы с Абдулом познакомились?