— Вот и хорошо. — Она кивнула и допила кофе. — А сколько сестре лет?
— Двадцать четыре.
— Она учится в колледже в Мумбаи?
— Шоба? Нет, она замужем. Живет в Бангалоре. В Мумбаи остался только я.
— У тебя тут нет родственников?
— Нет. Хотя я ненавижу быть один.
Он так погрустнел, что Смита рассмеялась. Он чем-то напоминал ей брата, Рохита.
— Если ты не против, я возьму Нандини сэндвич, — сказал Мохан. — Ей сюда ехать на двух автобусах — уверен, она еще не завтракала.
Да. И впрямь вылитый Рохит.
— Хорошо, — ответила она и даже не предложила заплатить по счету. Он же считал себя мумбайским мальчиком, а мумбайский мальчик ни за что не допустил бы, чтобы гости платили сами за себя. Это она хорошо помнила.
Глава четвертая
В палате Шэннон слышались громкие голоса.
— Боже, она проснулась! — бросил Мохан. — Таблетки не подействовали.
— Куда вы запропастились? — резко выпалила Шэннон, когда они вошли, и Смита замерла на пороге, увидев ее измученное лицо.
— Извини, — прошептала она, — мы пошли перекусить. — Она увидела напряженное лицо Нандини — та чуть не плакала, — и ей стало жаль девушку.
— С меня хватит! — тем же резким тоном произнесла Шэннон и повернулась к Мохану. — Пока вас не было, заходил доктор Пал. Оказывается, они не могут дать мне более сильное обезболивающее.
— Я с ним поговорю.
— Нет. Не надо. Он меня убедил. Завтра ложусь на операцию. Пал сказал, что другой хирург тоже хороший. Еще один день я просто не протяну.
— Шэннон, ты уверена? — тихо спросил Мохан, встревоженно нахмурившись.
— Да. Уверена, — ответила Шэннон и расплакалась. — Эту боль терпеть просто невозможно.