Говинд смущенно улыбнулся.
— Традиция,
Мохан рассмеялся.
—
Но Говинд остался сидеть на полу. Через минуту окликнул брата:
— Эй, где чай, ты, никчемный? — Арвинд вошел с двумя стаканами, молча протянул их гостям и сел на пол рядом с братом.
Смита сделала глоток.
— Вкусно, — вежливо произнесла она, но Арвинд взглянул на нее безо всякого выражения. Она заметила, что он намочил и пригладил волосы, пока был в кухне. Сделав еще один глоток, она поставила стакан на пол и спокойно взяла блокнот, зная, что братья следят за каждым ее движением. — Итак, — сказала она, — как думаете, судья вынесет решение в вашу пользу?
Арвинд покосился на старшего брата и подождал, пока тот ответит. Шли минуты. На улице заблеяла коза.
— Нас оправдают, я в этом уверен, — вдруг произнес Говинд. — Господь справедлив; Он на нашей стороне. Эта потаскуха может пойти хоть во все суды в Индии, но истина восторжествует.
Смита услышала резкий вдох Мохана.
— Истина? — спросила она. — А вы разве… — она замялась и задумалась, как деликатно сформулировать вопрос — …Вы разве не пытались убить… то есть поджечь хижину Мины?
Глаза Говинда забегали и остановились на ее лице.
— Кто-то это сделал, — пробормотал он. — Но мы не можем сказать кто.
Неужели он лжет ей в лицо? С другой стороны, что в этом удивительного?
— Мина говорит, это были вы. Она видела вас своими глазами.
Говинд сплюнул на пол.
— Ну разумеется, она так говорит. Этот мусульманин, этот поедатель говядины ее надоумил!
— Ее муж? Как он мог ее надоумить? Он же мертв.
Говинд с вызовом на нее посмотрел.