– Клялась, что откроет, – сказал Курп. – Она знает, что я могу её погубить, потому что я был там, где мужа своего отравила, смотрел на это… и могу в этом поклясться.
– Бабам верить трудно! – забормотал Бук. – Если бы Журиха не предала!.. Я говорю, только до калитки подкрасться.
– А как до неё подкрасться? – вставил иной разбойник, который стоял неподалёку от пана. – У них день и ночь стража ходит, сам старый встаёт несколько раз и высматривает. Издалека бы увидели.
– Журиха, если такая мудрая и деятельная, – сказал кто-то с лавки, – разве не могла бы людей усыпить… и напоить.
Дед покачал головой.
– Я на бабу особенно рассчитывать не думаю, – прервал Бук, – на что нам это? Нас достаточно, чтобы взобраться на замок, хотя бы калитку не отворила, выломать ворота… поджечь, а лестницы возьмём с собой. Ежели их теперь не достану, то никогда!
– Если захотите, то достанете, – рассмеялся один из более смелых. – Вам Домна, а нам подвалы и сундуки.
Бук равнодушно махнул рукой, не в сундуках было дело.
На несколько шагов он подошёл к постоянно евшему и попивающему Курпу.
– Говори! – сказал он, задумчивый.
Дед стал на него смотреть, ещё не отвечая.
– Людей много? – спросил Никош.
– Сосчитать трудно, – буркнул нищий, – кто их знает. А снуют там из угла в угол постоянно, только видел, что не очень густо.
– Что тут численность значит? – прервал с лавки лежащий. – На одного из тех, что в замке, нас должно быть несколько, потому что всегда защищаться лучше, чем нападать. Если калитку нам не отворят, нужно идти всем до последнего, ворота кольцом подперев. Кто жив! Раз хотите закончить… то надо закончить!
Забормотали иные, поддерживая это предложение. Бук по-прежнему стоял задумчивый.
– С этими людьми я не имею счастья, – сказал он наполовину себе, – столько лет, столько раз пытаюсь, уж я бы других со света сжил и забыл – этих не укусить… Волшебство какое-то!
– Волшебство! Несомненно, что волшебство, – отозвался дед, – но на это есть способы.
Некоторые потихоньку смеялись, поглядывая на нищего, который гордо стиснул уста, почувствовав насмешку.
– Волшебство в том, – произнёс лежащий на лавке, – что дело в бабе. Обязательно захотелось ту, когда на свете их столько.
Он сплюнул, Бук нахмурился.