Флориан вышел им навстречу с насупленным лицом, вместо приветствия показывая им ворота, угли у них и обломки из выломанных первых ворот.
– Если бы меня сюда чудо какое-то не привело, – сказал он, – я бы уже ни жены, ни детей, ни отца, ни имения не видел, только кучи пепла. Добрый сосед!! Милые братья, – обратился он к Леливе, – вы радеете о сестре и её безопасности… Через день или два я должен ехать к королю, а один Бог знает, когда вернусь и буду ли жив, потому что готовится суровая война.
Если вы мне брат, помогите. С этим человеком, пока он жив, конца не будет…
Лелива поглядывал вокруг, не отвечая, когда один из землевладельцев, которого звали Покрывкой, заговорил:
– Чем тут помочь, как на волка нужно охотиться на этого человека и убить его… одно спасение.
Другой это подтвердил.
– Да, – сказал Лелива, – если бы его можно было схватить, не пожалел бы дуба, а повесил бы разбойника… но нелегко с ним справиться. Сел тут язвой между нами… пожалуй, все на него соберёмся и пойдём облавой.
– Делайте с ним и со мной, – отозвался Флориан, – что хотите, я то одно знаю, что иду на королевскую службу, а отца, жену и детей вам отдаю.
Они посмотрели друг на друга и Покрывка сказал:
– Прежде чем что-то будет, мы должны на Сурдуге отряд солдат справить.
– Хорошо так, – ответил Лелива, – я пришлю людей.
– Я также, – добавил третий.
– Годилось бы также, – сказал, входя во двор Покрывка, – заглянуть к нему на горку и проверить, не выкурится ли как лиса из ямы.
– Лисы в яме уже нет, – прервал Далибор, – наши люди видели его, по-видимому, уходящего. У него издавна есть друзья разбойники, как сам, наверно, либо с ними, либо к ним умыкнул.
– А не видится мне, – добавил Лелива, – чтобы скоро другой раз решился напасть на Сурдугу, когда вам его хорошо удалось отправить.
Подошёл старый Далибор.
– Если бы не Провидение, – сказал он, поднимая вверх руки, – не защитился бы я, хоть челядь хорошо суетилась. Большой кучи не стянули, а баба Журиха, возможно, подговорённая им, тыльную дверцу обещала отворить. Обвинили её в этом и сильней всего говорит о вине то, что сбежала.
Прибывшие стояли поражённые.
– Война! – воскликнул Покрывка.
– Я бы не боялся её, – вставил Шарый, – и победил бы злого беса, когда бы дома мог сидеть, – но меня на иную войну вызывают – и я должен… Отпросился на день-два у воеводы, как бы что кольнуло…