Голос короля дрожал, женщина опустила глаза, из них брызнули слёзы, она закрыла их платком и живо начала, отрывая его и принуждая себя к ответу королю.
– А! Это я! Я, милостивый пане! А моё пребывание говорит о моём несчастии.
Она заломила руки.
Слёзы повторно залили ей глаза и отобрали речь. Король стоял, давая опередить себя жене и невестке, которая смеялась, щебетала, подпрыгивала и торжественная эта минута не могла сдержать её живой крови. Издалека слышался серебристый голос и смех, похожий на песенку.
В нескольких шагах от этого весёлого ребёнка, грустная и плачущая, стояла матрона, прибывшая с женой королевича, и король, которому ещё её присутствие было тут не объяснимо.
– Я понимаю ваше прибытие, – начал Локоток, напрасно ожидающий, чтобы плач её прекратился, – вы прибыли, чтобы от подлой клеветы мужа очистить!
Он взглянул на неё, но она со слабым криком боли погрузила лицо в платок и казалась ещё более страдающей после королевского слова.
Локоток ждал, пока она вытрет слёзы. Усиливающийся плач научил его, что предположение, которое он высказал, должно быть ложное.
В таком случае, что же могла тут делать на его дворе жена воеводы Винча, которого обвиняли в предательстве?
Король напал на мысль, что её, пожалуй, как заложницу, силой похитили и привезли сюда.
– Вам причинили наличие, – спросил он, – вынуждая ехать в Краков?
Халка подняла заплаканные глаза.
– Нет, – отозвалась она сильным голосом, как бы тронутая этим предположением, – нет, милостивый пане, я прибыла сюда… потому что там не хотела быть ни свидетелем, ни соучастницей того, что делается, что будет делаться.
Милостивый пане, – добавила она живо, хватая короля за руку, – может, есть ещё время, ещё это не совершилось. Пошлите к нему разумных, влиятельных людей, пусть принесут ему ваши слова – он может опомнится. Он злопамятен, да! Страдал он оттого, что, где долго паном был, ему слугой быть приказали. Он всегда был несдержанным, горячим, пылким. Я жила с ним, знаю его… он неплохой в душе, он сам грызёт себя этим. Себя спасите! Его спасите, милостивый пане, и род наш, чтобы не запятнал себя предательством! Пошлите к нему, может, не пошёл ещё… Я убежала из дома, напрасно его умоляя, и прибыла сюда специально пасть к вашим коленям, чтобы его спасли!
Халка сложила руки.
– Ещё есть время! – стала она восклицать, рыдая. – Есть время…
Локоток стоял взволнованный.
– Пойдёмте со мной, – проговорил он медленно, – тут слишком нас люди слушают и окружают… поговорим.
Они пошли ко двору, король спереди, ведя за собой женщину.
Локоток привёл её в комнату аудиенций, в которой никого не было.