Что ж, она оказалась права. Права во всем.
Но было и еще кое-что, то, что она сказала про саму тварь: «Зверь будет делать все, чтобы оградить своего носителя от понимания ситуации. Зверь эмоционально очень сильно привязан к носителю. Носитель – его любимое дитя, объект охраны и защиты, его любимая игрушка. По этой причине Зверь не трогает окружение носителя и охраняет тех, кто дорог его носителю».
И я поняла, почему Лаура Энсан не подверглась нападению Зверя в тот момент, когда наказывала и его, и мистера Агвейдена, – Томас любил ее, он тогда еще любил ее, и Лаура знала об этом. А вот что случилось дальше, это мне хотелось бы понять. Я вновь протянула руку, лорд Арнел с силой накрыл ее своей широкой ладонью, и я через это прикосновение, через эту недопустимую близость, ощущала одновременно двух нечеловечески сильных созданий природы. Один был обречен на гибель, второй…
– Вы устали, – тихо констатировала я состояние лорда Арнела.
Не проживи я столь долго с профессором Стентоном, не заметила бы, но слишком напряжен был стоящий за моей спиной дракон, слишком беззвучным стало его дыхание.
– Меньшее, о чем вам стоит сейчас тревожиться, мисс Ваерти, так это обо мне, – холодно ответил дракон.
Что ж, он был прав. В чем-то, а в чем-то совершенно нет. Даже с уровнем силы в неимоверные четыреста единиц, лорду Арнелу сейчас приходилось контролировать защитный барьер над Вестернаданом и одновременно удерживать Зверя с уровнем силы, превышающим сто единиц, что тоже неимоверно много. И я не могла игнорировать данную ситуацию, потому как… не могла, и все.
– Зверь – частично оборотень, – тихо напомнила я, – однократное потребление опиума делает оборотня зависимым от данного наркотического средства.
– И? – холодно спросил лорд Арнел.
– И едва мы закончим допрос, вы сможете отпустить его, он уже ослаблен в достаточной степени, плюс зависим.
Дракон медленно наклонил голову, практически коснувшись губами моих волос, и прошептал:
– Ты беспокоишься обо мне. Как мило.
Прозвучало исполненной сарказма натуральной издевкой.
Резко повернув голову, я встретилась с холодным взглядом проницательных умных глаз, затуманившихся, едва Арнел взглянул на мое лицо, но, несмотря на испытываемый им дискомфорт, я с содроганием увидела, как в глубине глаз дракона зажглось нечто опасное, тревожащее, пугающее.
– Что вы делаете? – испуганный шепот вырвался из груди.
Странная усмешка на красивых губах, и почти неслышное:
– Схожу с ума, Анабель. Я тихо схожу по вам с ума. Нравится?
И рука, что накрывала мою, соскользнула на мою талию, с силой обнимая, властно прижимая к не менее сильному телу и словно отрезая нас от всего, от всех, от реальности, в которой не было места ни моей нелепой чувственности, ни его страсти.
– Прекратите, – отвернувшись, потребовала я.
Он вновь склонился ближе, недопустимо близко и прошептал с внезапной яростью: