Миг тяжелого, напряженного молчания, и пугающее обещание:
– Захочешь.
И он оказался абсолютно прав – я возжелала воззриться на него в тот же миг. Резкий разворот, и, вздернув подбородок, я вызывающе ответила на его не менее вызывающее поведение.
Вызов брошен – вызов принят.
– Чего вы добиваетесь? – все так же тихо, не желая делать остальных присутствующих свидетелями наших крайне непростых отношений, вопросила я. – Не так давно, в письме, вы заверили, что не воюете с женщинами, но сейчас делаете именно это, загнав меня в западню, где наживкой было мое любопытство, а капканом ваше полнейшее нежелание соблюдать приличия.
Увы, моя попытка призвать дракона к ответу оказалась провальной.
– А это не война, Анабель, – проникновенным, ввергающим в трепет голосом произнес лорд Арнел, – это охота. Охота на тебя.
– Вот как? – Меня передернуло от подобной прямоты. – Что ж, позвольте вам напомнить еще один момент. Не так давно вы произнесли: «Я желаю вам счастья, мисс Ваерти. Вы его достойны». И что же изменилось сейчас, лорд Арнел? Я, по-вашему, более недостойна счастья?!
Он промолчал, вот только взгляд… страшный взгляд драконьих глаз с вертикальными зрачками, казалось, остекленел. Словно озеро затянуло ледяной коркой, а затем лед треснул, безвозвратно уничтожая что-то, от чего остались одни осколки. Боже, я с трудом сдержала порыв остановить это. Собрать все осколки. Прекратить войну. Сдержала порыв схватить этого мужчину за руку в стремлении остановить то падение в пропасть, что отражалось в глазах дракона.
Но я сдержалась. Потому что он – дракон. Он дракон, которого я научила летать, и из любой, даже самой бездонной пропасти он воспарит победителем, а что останется от меня? Ничего. Абсолютно ничего. И свой порыв я подавила, до боли сжав ладони. Мне было что терять даже сейчас, даже в этом пронизанном холодом городе, и я не желала забывать об этом.
– Мисс Ваерти, а сейчас вы, по-вашему, счастливы? – раздался тихий вопрос.
Дракон.
Любой джентльмен ответил бы на поставленный вопрос, лорд Арнел же избегнул этого, задав собственный. Причем тот, ответ на который мы знали оба, и этот ответ был отрицательным.
Отвернувшись, я посмотрела в серую стену тюремного помещения и промолчала.
Несколько минут назад лорд Арнел сказал, что я задаю на редкость правильные вопросы, что ж, кажется, пальму первенства в этом деле теперь можно было смело вручить ему самому. Потому что один простой вопрос всколыхнул во мне такую бурю чувств, о которой я ранее и не подозревала.
Счастлива ли я? Нет. И самое страшное в том, что я не была счастлива уже давно. Очень-очень-очень давно. Когда же я утратила свое счастье? В тот день, когда наивная юная девушка, до которой вдруг снизошел сам профессор Стентон, доверилась ему настолько, что забыла о правилах и нормах приличия, о своей семье и общественном мнении? И о чем я тогда только думала?! Окрыленная мечтой стать чем-то большим, чем просто добродетельная жена, я грезила о научных трудах, карьере и, возможно, ученой степени… И вот он итог наивных мечтаний. Я потеряла все. Абсолютно все. Я потеряла семью, нареченного, а после и вовсе была изгнана из общества с перспективой провести остаток своих дней в тоске, унынии и одиночестве. Печальная участь доверчивой идеалистки.
– Нет, лорд Арнел, сейчас я несчастлива, – все так же глядя в стену, практически прошептала я.
– Я рад, что вы это осознаете, – мягко, почти вкрадчиво произнес дракон.
Я подняла вопросительный взгляд на него, не понимая, чему же в данном случае можно радоваться.
И Арнел ответил: