Могу сказать, что, когда я выскользнула в коридор, атмосфера всеобщего осуждения стала еще более ощутимой, но я была столь подавлена, что вовсе не поднимала глаз от пола.
Торопливо взойдя по лестнице и почти пробежав по коридору второго этажа, я ворвалась в кабинет старшего следователя, даже не постучавшись, и с грохотом захлопнув за собой дверь, прижалась к ней спиной.
Атмосфера здесь была не менее напряженная, чем в остальном пространстве полицейского участка, но градус осуждения определенно сместился с меня на лорда Гордана.
Младший следователь стоял посреди кабинета до моего появления со стойкостью скалы, бесстрастно и твердо встречающей удары волн в охваченном штормом океане. Лорд Давернетти сидел, допивая бутылку бурбона без элегантного использования стакана, лорд Арнел стоял у окна, сложив руки и являя собой куда большую угрозу, чем явно скатившийся до язвительных высказываний лорд Давернетти. А высказываний определенно хватало, потому как лицо лорда Гордана обрело бледный цвет, но при этом демонстрировало всю решимость полицейского настоять на своем.
Мне не стоило обращать на это внимание, ведь я руководствовалась стремлением вернуть кольцо молодому дракону как можно скорее, но… хватило одного взгляда на лорда Давернетти, чтобы понять – отказ в присутствии главы полиции, явно не лучшее, что я могу совершить в своей жизни. А потому я приняла решение поговорить с лордом Горданом позднее и без присутствия этих двоих.
Сейчас же, когда грохот от двери, захлопнутой мной, все еще разносился по кабинету Давернетти, я воскликнула нервное:
– Nulla! – изолируя помещение от возможности быть прослушанным кем-то извне.
Затем, сложив руки на груди, вдохнула поглубже и произнесла:
– В Городе Драконов есть виверна. Виверна мужского пола. Мне бы хотелось верить, что только одна, но увы – есть основание предполагать, что в Вестернадане в данный момент находятся два… Зверя. Первый был пробужден четыре года назад и использовался Лаурой Энсан для убийств. Мне очень жаль, но не было никаких «одна отвлекает, вторая убивает». Убивал Зверь. Второй, пробужденный Елизаветой в ночь ее гибели, вероятно, был крайне привязан к вам, лорд Давернетти, или же к вам, лорд Арнел.
Я постояла под удивленно-мрачными взглядами трех драконов, вдох-выдох, и столь же торопливо выпалила:
– Зверь, или же Звери, не осознают себя в моменты перевоплощения, то есть их «носители» не в курсе, на что способны и что творят. Механизм трансформации примерно тот же, что и при пробуждении дракона, но с одним существенным отличием – дракона трансформируют постепенно, последним ударом становится потеря наиболее близкого челове… кого-то очень близкого, – мне пора прекращать оценивать драконов с точки зрения людей, потому что они не люди. – В случае с виверной иначе – первым ударом становится потеря кого-то крайне близкого, что влечет за собой психологическую травму и раздвоение личности. Так появляется Зверь. Он сильнее носителя, сильнее даже в магическом плане, то есть стандартный дракон, – я старалась не смотреть на лорда Гордана, – в состоянии «Зверя» обладает магическим потенциалом до ста единиц измерения.
– Оригинально, – произнес лорд Давернетти.
Не став реагировать на его замечание, я продолжила:
– Виверны мужского пола обычно не выживают, погибая во время своей «тринадцатой луны». Но если выживают, имеют некоторые характерные особенности – худощавое телосложение и при этом внушительную физическую силу, высокий уровень эмпатии, сопереживание, сочувствие.
Помолчав, я опустила взгляд и тихо добавила:
– А также покраснение кожных покровов при соприкосновении с золотом.
И я заставила себя посмотреть в глаза лорда Гордана.
Идиотом младший следователь не был. А я не оказалась достаточно стойкой для того, чтобы выдержать взгляд дракона, которому только что… разбила сердце. Ведь если лорд Эдингтон прав, лорд Гордан относился ко мне так, потому что был влюблен… а не потому что являлся виверной.
Кажется, я еще никогда не чувствовала себя настолько мерзко.
– Второй виверны женского пола в городе уже нет, – опустив взгляд, продолжила я. – Можете арестовать меня за содействие побегу преступника. В смысле преступницы. И… если Лаура Энсан еще жива, а мне очень хочется верить, что это так, поговорите с ней по-человечески… – ну вот опять оговорилась. Судорожный вздох и: – Поговорите с ней откровенно. Сообщите ей, что ее сестра Елизавета Карио-Энсан пробудила Зверя. У меня есть описание ритуала, я попробую составить вариант обратного преображения, но… если мои худшие предположения подтвердятся, убийства продолжатся. По нарастающей. И это все, что я могу вам сказать.