– Будьте благоразумны, мисс Ваерти, – холодно осадил лорд Гордан.
О, как же не хотелось мне быть благоразумной! Мне этого не хотелось вовсе. Но я покорно потащилась вслед за младшим следователем вновь наверх, уныло прошагала по коридору и вскоре предстала перед насмешливо-издевательским взглядом лорда старшего следователя.
– Какая встреча! – допивая вторую бутылку крепчайшего бурбона, приветствовал нас лорд Давернетти.
Но в тот же миг издевательская ухмылка сползла с его лица, и дракон напряженно вопросил:
– Что произошло?
Услышать ответ мне не довелось.
Меня самым беспардонным образом заперли, по счастью не одну, а с мистером Илнером, и потому нам обоим представился пренеприятный случай насладиться звуком проворачиваемого в замке ключа, что отрезал нас от всего и всех.
После, за дверью, начался сущий хаос. Беготня, команды лорда Давернетти, звук многочисленных шагов, и раз за разом вспыхивающее поисковое заклинание, превратившее полицейское управление в сияющее разноцветными огнями рождественское дерево. По крайней мере, видимые мне из окна отсветы на заснеженной площади выглядели отблеском сияния рождественских огней.
– Разворошили вы осиное гнездо, мисс Ваерти, – произнес мистер Илнер, устало садясь на стул для посетителей.
– Не впервой, мистер Илнер, – призналась я.
– Да, не впервой, – согласился конюх, все еще вынужденный держать мой плащ.
Я же, пользуясь тем, что в данный момент мы здесь совершенно одни и миссис Макстон не прервет явно нелицеприятный для нее разговор, решилась спросить:
– Мистер Илнер, вы хорошо знали профессора Стентона, и потому, я полагаю, поймете причину моих сомнений, подозрений и… прочих эмоциональных состояний, сопутствующих мрачному недоумению. Почему, по какой причине, профессор Стентон не вернулся в Вестернадан, когда понял, что болен?
Этот вопрос не давал мне покоя, с момента как я обнаружила возможности охранительного камня в доме профессора. Однако я понимала, что ни миссис Макстон, ни мистеры Онер и Уоллан не станут говорить мне правду, с излишней рьяностью опасаясь ранить мои чувства, но мистер Илнер был куда как более прямолинеен.
И мой расчет оказался верен.
– Причина отчасти в вас, мисс Ваерти, – отведя взгляд, тихо произнес мистер Илнер. – Он предпочел умереть, оставаясь в ваших глазах достойным человеком и ученым.
Я замерла, потрясенно взирая на мистера Илнера, но конюх продолжил, не глядя на меня:
– Однако есть и вторая причина. Мне не известны ее истоки, могу лишь полагать, что дело в леди Арнел, однако… семнадцать лет назад, после одной из их встреч, а я сам возил леди от вокзала к гостиничному номеру, профессор после… встречи, возвращаясь, попросил завезти его не домой, а в кабак, где сказал мне, изрядно накачавшись, что отныне… его жизнь кончена.
Медленно пройдясь по кабинету лорда Давернетти, я остановилась у второго окна, на котором никакой изморози не было и в помине, посмотрела вдаль. Из коридорного окна вид открывался примерно такой же, но здесь окно было шире и соответственно обширнее панорама, а весь город не казался столь мрачным… Город нелюдей и запертых в нем людей.
«Ариана – его дочь» – вспомнились мне слова тетушки градоправителя, леди Арнел.