Память Вавилона

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я вас не задержу. Скажите только, почему вы со мной так поступили?

– Не забывайте, к кому вы обращаетесь.

Предупреждение звучало вполне недвусмысленно. В данный момент Торн был Лордом Генри, и, хотя их окружали только кусты мимозы, они находились в общественном месте. Но Офелия ничего не хотела понимать. Девушке уже не удавалось сдерживать бурю эмоций, раздиравших ее сердце.

– И все-таки почему? – настойчиво повторила она сдавленным голосом. – Вы решили меня наказать?

– С вами нельзя иметь дела. Ожидание грозило замедлить мое расследование.

Торн стоял, выпрямившись во весь рост и глядя прямо перед собой. Совершенно неприступный. Бесстрастие, с которым он излагал свои аргументы, еще сильнее разожгло гнев Офелии.

– Грозило замедлить?! К вашему сведению, я тоже занималась расследованием. Вам, наверно, интересно было бы узнать…

– К вашему сведению, в том-то и проблема, – прервал он девушку. – Я настоятельно рекомендовал вам никогда не покидать свое подразделение и предупреждать меня, если вы узнали что-то новое. Но нет, вы остались верны себе и принимаете решения в одиночку.

– Я просто хотела вам помочь, – пробормотала Офелия сквозь зубы.

Торн поднял голову и взглянул на дирижабль, спустившийся так низко, что от воздушных вихрей его пропеллеров затрепетали все кусты мимозы.

– Я не нуждаюсь в ваших душевных порывах, мне нужна только эффективная работа. А теперь прошу извинить, меня ждет дирижабль.

У Офелии вскипела кровь в жилах.

– Вы эгоист!

Она хотела вывести Торна из себя и, увидев, как он застыл на месте, поняла, что достигла цели. Его лицо так омрачилось, словно на него внезапно легли все ночные тени. Он устремил на девушку свирепый взгляд, заставивший ее отшатнуться.

– Я человек требовательный, угрюмый, необщительный, маниакально точный и вдобавок калека, – перечислил он железным голосом. – Вы можете приписывать мне любые недостатки, но я запрещаю вам называть меня эгоистом! Если вам нравится самовольничать, пожалуйста, делайте что угодно, – заключил он, разрубив ладонью воздух, – но только не отнимайте у меня время!

С этими словами Торн повернулся к ней спиной и пошел к дирижаблю, бросив напоследок:

– Наше сотрудничество окончено.

Офелия знала, что любая попытка объясниться только ухудшит дело. И все же, не сдержавшись, протянула руку, чтобы остановить Торна, заставить его обернуться, помешать уйти.

Но она не успела дотронуться до него.

Резкая, жгучая боль пронзила ее руку, как электрический разряд. Офелия едва успела схватиться за сапог обезглавленного солдата, чтобы не упасть. Она изумленно смотрела расширенными глазами сквозь покосившиеся очки, как Торн, даже не оглянувшись, исчезает в ночной темноте под жуткий скрип своего стального аппарата.