— Давай, Вайю. Я молюсь Великому, — потная ладошка Фей-Фей скользнула по моей руке. — Во имя Блау… подожди, — она придержала меня за рукав, — я подумала. Если ничего не будет получаться, вариант — нет турнира — нет поединка, совсем не плох.
— Совершенно любое, леди Блау. Прошу, начинайте, — толстяк отмахнулся от моего вопроса, посчитав его глупым.
На охоте…
— Но позвольте…
Садо смотрел на меня с презрительной и высокомерной жалостью, оценивая мое ханьфу серо-стального цвета почти военного кроя, отсутствие украшений, простую прическу. Даже если бы я специально подбирала образ, контраст между мной и Фейу нельзя было бы сделать более разительным.
Арена полностью погрузилась во тьму, сырой холод пробирал до костей, протяжно стонала флейта, а я заканчивала первую часть вступления, и уже почти добралась до второй части, но меня никто не останавливал. Неужели эти идиоты думают, что защита Арены выдержит?
На Арене заканчивали награждения. Все три первых места заняли юные сиры, третье — из нашего класса. Марша особенно ревнивым и больным взглядом следила за тем, как им вручают ленты и наградные кольца. Белую мантию на музыке в этом году не получил никто, видимо вкусы Садо ещё более избирательные, чем мне казалось, потому что моя одноклассница играла превосходно, почти на уровне мастера.
— Что это за мелодия? Что это? Это из провинциальных запасов? — Садо только что оскорбил весь Предел разом.
— Охотничья песня? Как называется? — Садо сморщился с отвращением. — И мелодия не закончена, — продолжал упрямствовать он.
Отмороженные Блау. Породнившиеся. Заклинатели. Твари, которые управляют тварями. Я останавливаться не собиралась. Я не просила об этом поединке и не собиралась отступать.
Штатные иллюзионисты знали свое дело на отлично. Сначала арену окутал холод, пробирающий до костей, такой, какой бывает только глубоко в подземельях, и запах сырости. Потом последовала вспышка плетений и на Арену начал плавно и медленно опускаться сумрак. Кто-то на трибунах вскрикнул, но я была уже не здесь, я была в южных катакомбах под Керном, где-то на уровнях десять-двенадцать. Я пыталась вспомнить то состояние, когда зов у меня срабатывал, когда я работала приманкой, и выводила разбуженных тварей прямо на наши отряды зачистки. А получалось у меня не часто — три раза из десяти, потому что учить было некому. Я и училась сама, вспоминая, как Акс лето за летом наигрывал одну и ту же мелодию в зимнем саду, пока у него не проснулся Глас.
— Вайю, — в голосе Фей слышалось напряжение, — скажи мне, что это не какая-то глупость.
Пусть будет так. Нет Турнира — нет поединка, все просто. Проснитесь мои любимые…проснитесь…Мелодия взвилась вверх, и… — Хватит! Достаточно, леди Блау, — впереди меня, на судейской линии поднялась фигура заместителя Легата, смутно видная в сумраке.
— Хочу напомнить, кто такие Блау. Тем, кто забыл. Кто мы есть на самом деле…
— Я не планировала участвовать…
— Я хочу уточнить правила.
— Они не проснутся, — перебила я. — Я не прошла половину. Они спят. Сладко-сладко, можете поверить… слову Блау, — и я успокоительно улыбнулась в ответ.
— Я могу исполнить любое известное публике произведение? Совершенно любое?
— Низкие, — Фей-Фей сморщилась виновато. — Сир Садо явно тяготеет к возвышенным произведениям, и отличному исполнению на цитре, тут Фейу не обойти. И, — она возмущенно ткнула меня в бок, — твой внешний вид тоже не располагает к высоким чувствам. Кто одевает такое?
— Против, — эхом раздался хор голосов, и от судей и от тех трибун, чтобы были к сцене ближе всего.