Турнир

22
18
20
22
24
26
28
30

Никто, кроме Блау.

— Шансы?

В части импровизации — все определяется простым большинством.

Бледно-золотые и ярко красные листья появлялись и исчезали в воздухе, танцевали, спускаясь с неба на трибуны, а мелодия творила чудо, следуя в такт за их кружением.

Я опустила флейту и последние ноты мелодии начали таять в воздухе, вместе с сумрачным холодом, наполняя Арену теплом и светом. Иллюзионисты знали свое дело на отлично.

На меня смотрели тысячи глаз. С вниманием, злорадством, жалостью, презрением, и совсем мало тех, кто смотрел, переживая. Кантор молчал, сжав перила ложи пальцами, Люк тоже перебрался к краю и несколько раз отсалютовал мне кулаком — держись, малышка. Геб, Фей-Фей, Лидсы, и даже старичок библиотекарь вышел из зала и встал в сторонке, напряженно ожидая выступления.

Я собиралась напомнить им, кто такие Блау. Напомнить так, чтобы больше не пришло в голову забыть.

Одного Блау достаточно, чтобы разбудить, но не достаточно, чтобы упокоить. Я хотела, чтобы они вспомнили, кто именно охраняет границу, кто хранит их покой, кто стоит на страже. За столько столетий сытого спокойствия. Только твари могут управлять тварями.

— Поверь мне, ты эту мелодию знаешь вряд ли, — я проиграла пару нот, звук был вполне удовлетворительным. — Негде было услышать, а вот Старшие должны узнать с первых тактов. — По крайней мере я очень на это рассчитывала, если они не остановят песню на середине, я просто не ручаюсь за последствия.

— Леди всегда пребывает в готовности…

Я выманивала и зачаровывала, плакала и тосковала, умоляла проснуться, пела и звала, и мелодия повиновалась, наполняясь силой. Я почти чувствовала тех, кто ворочается там, на нижних уровнях, тех, кому мешает спать моя флейта, тех, кто может проснуться. И я уже почти любила их.

— И что это было? — Фей-Фей сразу вцепилась в меня так, что не оторвать, показывая кивком на спину удалявшегося легионера. — Я не знаю эту песню.

— И из столичных тоже. Я вас уверяю, сир, — крайне сухо ответил судья из Тиров. Вроде нормальный мужик, совершенно нетипичного для Тиров склада характера, они обычно не часто выбирают карьеру военных. Как же его зовут? — Обычно исполняется… под землей.

— Нет, — я фыркнула. — Сначала хотела, каюсь. Нет Турнира — нет поединка, все просто, правда? Если занять эти высокородные задницы какой-то проблемой покрупнее, но передумала. Здесь слишком много детей.

— Даже я знаю не так много классики под флейту.

— У пятерых по голосу, у сира Садо — четыре. Схема такая же, как в том году, они голосуют силой. Чтобы пройти квалификацию, достаточно, чтобы музыку оценил хотя бы один судья.

Весь Предел. Проигрывать, чтобы принести Роду максимальную пользу.

— Как распределяют?

— Леди, прошу вас, — сухонький помощник распорядителя заглянул в зал, и жестом пригласил нас с Фейу пройти на выход.

— Тоже военная, но ничего из старого. Это новое произведение, которое ещё не звучало под этим небом. Вам должно понравиться.