Турнир

— Печать на печать, сила на силу, — все было плохо. Личную печать мне не изобразить никогда. — Или что-то новое… совершенно новое…

— Лидс. Гебион Лидс. Младший соученик мастера Луция, и личный сира Блау, — ядовито сказала я, напоминая, что теперь им придется часто встречаться с Гебом.

— Никаких переодеваний? Смены нарядов? Смены листиков рисовой бумаги на бумагу особого цвета и фактуры? — неужели подвоха от распорядителей нет.

— То есть, чтобы оценка была высокой мне нужно изобразить что-то запредельно сложное или совершенно новое? — я размышляла вслух. — Квалификация проходит так же — одобрение хотя бы одного из судей?

— Дядя дал писания. Двести раз каллиграфическим курсивом, — правда сделала я пока от силы тридцать. — Так что Хэсау не будет стыдно, — ядовито закончила я, махнув в сторону двух гербов.

— Все, — Люк вздохнул. — С классикой все понятно. Со второй частью, если доверяешь, я выберу сам. Выучишь. Все темы не охватить, но есть такие, — он пощелкал пальцами в воздухе, — вирши ни о чем, которые можно использовать на любой случай.

Я даже не успела спросить, отправил ли он вестник Хоакину и Беру, как Люк исчез. Я бы предпочла, чтобы моя группа поддержки осталась в том же составе, что сейчас.

— Преувеличиваю? — он присвистнул. — Скорее преуменьшаю. И можешь передать братцу, чтобы не появлялся дома, ближайшие пару лет.

Глава 96. Шедевр

Искомое нашлось в самом низу стопки, не свиток, а опять несколько десятков вырванных с мясом пожелтевших страниц, судя по закорючке-вензелю сбоку — из общеимперской энциклопедии. Вопиющее варварство. Люци тайком во время Турнира ограбил Кернскую библиотеку?

Я удовлетворенно вздохнула — все-таки иногда мы с ним думали одинаково, это был полный список тех, кто выиграл этот псаков Турнир за последние пол столетия. Дисциплины, оценки судей, родовые регалии, достижения. Колонка достижений включала в себя так же кругляш со сноской — получена белая мантия.

* * *

— Ты преувеличиваешь, Люци.

— …бури. — Закончила за него я. Жди бури, и мне казалось, что первые капли дождя уже упали на землю, и эту грозу никто не в силах остановить.

Судьи голосовали единогласно. Шесть огоньков один за другим вспыхнули сбоку картины Фей-Фей и почти вся Арена потонула в овациях, многие кричали и задорно свистели. Я и Геб присоединились к общему ликованию — Гебион свистел, сунув два пальца в рот, а я кричала, аплодируя. Пусть теперь Старикан By попробует сказать, что факультет Искусств не для Фей-Фей.

Это мои аллари тренированные и выдержанные, а Хэсау вздрагивают от каждого громкого звука вне рамок этикета.

Прозвучал гонг, объявляя закрытие второго искусства. Я и Геб отправились вниз, чтобы поддержать Фей-Фей на награждении. Люк проводил меня молча, несколько раз показательно приложив кулак к груди, напоминая про военную тему, а Нэнс буквально рыдала, утирая слезы платочком, как будто действительно провожала меня и не чаяла увидеть обратно.

Прозвучал гонг, пропел горн, объявляя второй поединок.

Готова поставить, о том, что именно нужно будет рисовать, она знала задолго до начала Турнира.

— Твоя… подружка не просветила тебя, что мастера снимают кольца, когда творят что-то поистине возвышенное? — язвила она.

Марша нарисовала море. Одна из сложнейших техник, потому что правильно изобразить и воду и облака, используя только один черный цвет туши крайне сложно. Море жило своей жизнью, волновалось и гневалось, жалуясь небу. Черные скалы, над которыми кружили морские птицы стояли вдали одинокими стражниками, охраняя пролив и прибрежные городки, едва видные с высоты птичьего полета. Фей-Фей рисует не хуже. Личной печати на картине не было, это была просто очень качественная работа высочайшего класса, которая позволяла в одной картине продемонстрировать практически все маршины навыки.