Похититель детей

Один из мальчишек споткнулся и упал. Этот отличался от остальных буйной шевелюрой, связанной на макушке узлом, из которого торчала наружу красная кость, длинным шрамом поперек глаза и отвратительной с виду раной в боку. Туго натянувшаяся веревка сдавила ему горло, и он барахтался в пыли, пытаясь подняться. Капитан понимал, что имеет полное право ненавидеть их всех, но в эту минуту не чувствовал ничего, кроме жалости. За всеми этими шрамами, боевой раскраской и злобными оскалами скрывались обычные дети – или, по крайней мере, те, что некогда были обычными детьми. Капитан кое-что знал о Питере – о том, что остроухий демон крадет этих бедных парнишек из внешнего мира, околдовывает их, подчиняет своей воле и превращает в дикарей. И, несмотря на весь этот дикий вид, все они зовут маму, когда за них берется Преподобный…

Похоже, трое из пленников были новыми рекрутами. На них не было ни шрамов, ни татуировок, ни прочих зловещих отметин, и это внушало хоть какую-то надежду. Возможно, с этими есть шанс? Возможно, их удастся склонить на свою сторону, разговорить, заручиться их помощью?

Прежде Капитан уже спас нескольких мальчишек, и все они умерли страшной смертью, так и не раскрыв своих тайн. Все, кроме Билли. Билли, подобно этим троим, был из новичков. Немного доброты вкупе со страхом перед Преподобным сделали свое дело: мальчишка заговорил. Именно Билли рассказал Капитану о Питере, о Владычице и о легенде про ее заветную яблоню. Вот только Билли не знал, где искать Владычицу и ее дерево…

Вспоминать о Билли было больно – он был ребенком неиспорченным и добрым. Но вскоре превращение лишило Билли разума. Мальчишку пришлось зарезать, и это печалило сердце Капитана до сих пор.

Раненый мальчишка никак не мог подняться и задыхался в веревочной петле. Капитан вздохнул и поднял его на ноги. Не успев перевести дух, тот зарычал и полоснул Капитана яростным взглядом. Капитан покачал головой. Зачем он только сделал это? Зачем вообще тащить этого мальчишку с собой? Для подобных ему никакой надежды не было и быть не могло. Куда милосерднее было бы прикончить его на месте, избавив от грядущих мук.

Холодный резкий ветер гнал пыльный смерч по полю, заваленному сухими кукурузными стеблями. За погубленными посевами над усыпанной сажей землей возвышался форт. Длинные заостренные бревна внешней стены, тускло-серые, как и все вокруг, покосились, навалившись одно на другое так, будто вот-вот упадут.

Грохоча сапогами, колонна прошла по ветхому бревенчатому мосту через небольшой ручей. Журчание воды показалось Нику настоящей пыткой. Он облизнул пересохшие губы, но на языке не было ни капельки влаги. За мостом по обе стороны дороги потянулись кресты из костей и выбеленного временем дерева. Некоторые торчали вверх под самыми причудливыми углами, другие давно попадали, наполовину уйдя в иссохшую землю. «Могилы», – догадался Ник. Сотни могил вдоль дороги – до самого форта…

Вдруг Питер впереди застонал. Вначале Ник подумал, что охранник снова ударил его, но, взглянув вперед, увидел, куда он смотрит, и ахнул от ужаса. Там, на вершине стены, чернела голова – голова Абрахама! Ник поспешил отвести взгляд, однако успел увидеть не только мертвые глаза погибшего Дьявола, но и черепа – дюжины черепов на столбах у ворот. «Сколько же их? – подумал он. – Сколько ребят погибло за этот остров?»

Со сторожевой башни у ворот послышался крик, и ворота распахнулись наружу. Внутри стояли дома, и Ник впервые увидел деревню Пожирателей плоти. Убогие крытые соломой хижины из бревен и полуосыпавшегося дерна, несколько палисадников с засохшими овощами на грядках, веревка с вяленой рыбой… Ник вздрогнул и присмотрелся внимательнее. Да, среди рыбьих тушек с веревки свисали несколько выпотрошенных и распластанных надвое пикси! И всюду, куда ни глянь, кресты – большие, маленькие, из сучьев, из колючих веток, из костей. Белые, красные, черные, украшенные прядями волос, шнурками, черепами, раковинами кресты торчали из земли, висели на крышах, на стенах, в каждом дверном проеме.

Услышав команду «разойдись», большая часть солдат отправилась по домам. Несколько охранников, оставшихся с пленниками, погнали ребят к центру селения.

Из темного дверного проема на Ника уставилась женщина. Встретившись с ним взглядом, она подняла распятие, перекрестилась и отступила во мрак. Пропустив охрану и пленников, она вновь вышла наружу и двинулась следом. Вскоре к первой женщине присоединились еще несколько и тоже крадучись, стараясь держаться поодаль, пошли сзади. Все они – почерневшие, иссохшие, сморщенные, одетые в выцветшие сорочки с длинными рукавами и ветхие платья до щиколоток – казались одинаковыми, словно близнецы. Пряди их длинных жидких волос были кое-как убраны под капоры, в тени которых зловеще мерцали широко раскрытые красные глаза.

У здания с крестом на покосившейся башенке Капитан приказал всем остановиться. Когда-то башенка была выбелена известью, но побелка давно выцвела, и доски сделались такими же серыми, как и все в форте. Оставив пленников и охрану во дворе, Капитан вошел внутрь.

Вскоре вокруг собралась целая толпа. На пленников таращились, тыча в их сторону пальцами и негромко переговариваясь между собой. Все взгляды пылали ненавистью, но толпа держалась поодаль, пока одна из женщин не протолкалась вперед. На ее шее висели целые дюжины крестиков из щепок и обломков прутьев. Ее волосы, в отличие от волос остальных женщин, были распущены и свисали вниз сальными прядями, закрывая лицо.

– Это он! – ломким старческим голосом крикнула она, указывая на Питера длинным согнутым пальцем.

Подойдя к Питеру, она плюнула ему в лицо.

Увидев, что старуха не вспыхнула адским пламенем и не обратилась в пепел, толпа осмелела. Издевки зазвучали громче и оживленнее. Кто-то швырнул в Питера ком грязи, угодив ему прямо в лицо. Вскоре грязь полетела в пленников со всех сторон. Еще одна женщина, протиснувшись мимо охраны, умудрилась расцарапать Питеру щеку, прежде чем ее отпихнули прочь. Чьи-то пальцы впились в плечо Ника. Оглянувшись, он увидел перед собой злобный взгляд одноглазого горбуна.

– Демон! – брызжа слюной, прошипел горбун. – Все вы демоны!

Не успел охранник пинком отшвырнуть горбуна, как одна из женщин подскочила к Питеру и яростно вцепилась в его волосы.

– Это ты погубил моего Джона! Теперь поплатишься! Поплатишься! Господь покарает тебя собственной рукой!

Чтобы оттащить ее, одного охранника оказалось мало.