На три.
Еще немного, и они перекроют путь к спасению наглухо! Между тем Чудовищная Медуза колышется, вибрирует там, по ту сторону грудной клетки.
Ранги съел ноты до, ля, соль и ми, но это только напомнило ему тот день, когда Филипп выиграл чемпионат штата Калифорния по правописанию. Софи испекла лимонный торт, придала ему форму пчелы[88] с шоколадкой «Кисс» вместо жала и заморозила. Собравшиеся соседи наперебой поздравляли Филиппа, уверяли, что он далеко пойдет, а Ранги вдохновенно наяривал «Полет шмеля», а когда закончил, все зааплодировали, и сам Филипп тоже – он никогда не боялся делиться славой. Кланяясь публике, Ранги свалился с кухонного стола, и не кто иной, как Филипп, спас его от падения на пол…
Опустив голову на сердце Филиппа, Ранги тихо заплакал. Должно быть, Филипп все еще очень любит его. Сердце храбро отстукивало свой мерный ритм, успокаивая, убаюкивая Ранги, но, прежде чем уснуть, он отыскал форшлаг и почистил им зубы – как все приличные приматы (а не мерзкие медузы), Ранги всегда тщательно следил за собой.
Сердце Филиппа пылало огнем.
Фабричный шум заглушал
Засушенный молодой артишок очень похож на обезьянью лапку. А если найдешь обезьянью лапку, разве она не должна исполнить три желания? «Желание номер первый, – подумала Софи. – Хочу, чтоб Рэй заболел и остался дома в тот день, когда отказал двигатель его самолета. Желание номер второй: пусть для Филиппа свершится чудо. Желание номер третий: если уж кто-то из нашей семьи непременно должен уйти, пусть это буду я».
– Милая, – заговорила Мириам Руис, начальница Софи, – езжай-ка ты домой.
Неиспользованных дней отпуска по болезни у Софи накопилось едва ли не на месяц. Мартин, Клара, Мириам и остальные вручили ей чек – небольшую финансовую помощь. Софи обняла каждого. Хватило бы и того, что все они согласились взять на себя ее долю работы – до тех пор, пока будет нужно. Причем никто не сказал: «пока твой единственный сын не умрет».
Домой она поехала не напрямик – не через поля, а в объезд, по Тихоокеанскому шоссе. Морская гладь была покрыта кружевами пены – казалось, рой мотыльков атакует тончайшее белое покрывало поверх бирюзовой простыни.
Вернувшись домой, Софи заглянула к сыну. Филипп ворочался с боку на бок, беспокойно метался, держась за живот. Ранги исчез.
– Дина! – В окрике отчетливо слышался всхлип. – Ты что с Ранги сделала?!
Кошка выгнула спину, прыгнула вбок и скрылась под кроватью.
– Не бойся, малыш, – шепнула Софи Филиппу на ухо, – мы справимся. Я много слышала, как люди одолевали лейкемию.
При виде этих звуков – округлых, дрожащих целых нот, горохом сыплющихся вниз по туннелю, что вел к уху Филиппа, Ранги в ужасе вытаращил глаза. Правда, по пути падающие ноты растолкали в стороны немало ужасных клеток, но на их место тут же подоспели новые. Чудовищная Медуза по ту сторону грудной клетки захохотала. И не только над тем, что Ранги оказался в ловушке. Теперь он знал, кто эти чудища, а от этого было куда страшнее.
Склонившись над кюветой с закрепителем, Элис пошевелила отпечатанные снимки кухонными щипцами. Щипцы совсем почернели: когда-то, на Рейнджелийском Лосином Фестивале, при помощи этих самых щипцов, ей довелось изжарить почти сотню кур кряду. Как хорошо, что фотолаборатория устроена здесь, в прачечной, а не в подвале! Со сломанной ногой по лестницам не погулять, а между тем Элис не терпелось отпечатать отснятое и отослать фото в Калифорнию, порадовать Филиппа. Опершись на костыль, она переступила с ноги на ногу. Тело казалось тяжелым, будто камней за ужином наелась. Ее седые волосы были собраны в узел и заколоты годичной давности палочками из китайского ресторанчика «Сун Кин». Вот напасть: со сломанной голенью и в Калифорнию не полететь, и даже до города не дорулить!
Встряхнув кювету, она полоснула злобным взглядом снимок с рыжими белками, стрекочущими на нее с ветки пышной ели. Снимала, лежа на спине. Приняла пень в зарослях за лося, поспешила заснять его, споткнулась – и вот, пожалуйста. Этот проклятый, дурацкий перелом…
В бессильной злости Элис ткнула щипцами в беличью морду, расцарапав эмульсию, и тут зазвонил телефон.
– Алло?
Прозвучало это не слишком приветливо, но уж очень тоскливо выглядела просторная, насквозь продуваемая сквозняками кухня, обвисший баннер «Поздравляем, Филипп!» на стене и сморщившиеся воздушные шары с разноцветными надписями
ebooksa