Месма

Влад пережил ошеломляюще неприятное потрясение.

— Тоня! — снова вмешалась сердобольная соседка. — Ну кто ж так делает? Ты хоть на порог-то нас пусти, тогда и расспрашивать будешь!

— Щ-щас! Пустила — как же! Мало ли их тут шляется, мальчиков всяких… с документами. Говори, зачем пришел! — истерично заорала она.

— Вы ведь Галина мама? — спросил Влад, чувствуя, как язык его прилипает к небу, и как влажнеют ладони.

— И что?!

— Значит, я к вам… поговорить с вами мне надо… о Гале.

Произнося эти слова, Влад уже не был уверен, действительно ли надо ему с ней говорить. Едва увидев ее, он подумал, что дама просто вдребезги пьяна, однако очень быстро понял, что ошибся. Эту с виду безумную женщину, чьи нервы были в полном расстройстве, судя по ее поведению, терзал непрерывный и бесконечный страх!

— А где она? — с какой-то нервной опаской спросила женщина, как будто ожидала, что ее дочь вот-вот появится из-за спины приезжего парня и схватит ее.

— Как где… — опешил Влад от столь странного вопроса. — В Москве, конечно… У нее сейчас практика летняя началась.

— Она приедет? — отчужденно спросила мать Гали, будто речь шла вовсе не о родном человеке.

— Не знаю… наверное, приедет.

— Когда? — выкрикнула истеричная тетка так, словно с приездом дочери должно было случиться нечто ужасное.

— Послушайте, я не знаю. Мне она об этом не говорила… — ответил Влад уже с плохо скрываемым раздражением.

— Не знаешь?! — злобно заорала тетка и тут же добавила: — Ну, так и пошел к черту!

Дверь с грохотом захлопнулась перед самым носом оторопевшего студента, затем сердито проскворчал закрываемый замок и коротко громыхнул засов. Наступила пронзительная тишина.

— Вот так поговорили! — сокрушенно качнула головой соседка, которая во время всего диалога стояла тут же, возле Влада. — Похоже, ты зря потратил время, касатик! Не хочет Антонина знаться с друзьями своей дочки-то!

От обиды и разочарования Влад чуть ли не плакал. Ну и мамаша у Гали! То-то девушка всегда при общении с ним тщательно избегала любых разговоров о своей матери… Жаль, что он не придавал этому ее нежеланию вспоминать о доме серьезного значения. Не торчал бы сейчас перед этой проклятой дверью, как оплеванный.

— Не знаю даже, как мне быть, — горестно вздохнул он, обращаясь не то к участливой соседке, не то к самому себе. — Ну что же… Прямо как у Гоголя — «Нечего делать, ваше превосходительство! Поедемте назад!» — Влад горько усмехнулся тому, как кстати пришлись к сложившейся ситуации слова любимого классика.

Он тщательно застегнул сумку, куда убрал документы и небрежно закинул ее на плечо.

— Извините, что побеспокоил вас, — Влад грустно улыбнулся доброй женщине и сделал пару шагов к лестнице. — Пойду я…