Гроб утопает в цветах. Казалось бы – лето, в городе никого, но сколько народу пришло: те, с кем Зиночка вместе училась в школе, в педогогическом, те, кто знал ее совсем девочкой, те, у кого она училась, и те, кто учились у нее.
Они стоят вчетвером, как обычно: Ника, Гоша, Лёва, Марина. Чуть в стороне. Нике хорошо видно гроб – как и положено, серебряный с голубым. Хорошо слышно траурные речи – сдержанные, скорбные, вежливые. Никто не упоминает, что Зиночка – дважды мертвая.
Выступает Рыба. Как всегда – с пафосом, с лозунгами:
Подходит Павел Васильевич. Идет с трудом, опирается на палку. Молча стоит у гроба и так же медленно отходит. Говорят, он больше не будет преподавать – здоровье не позволяет.
Выступают другие учителя, один за другим. Только ДэДэ нет. Говорят, он под следствием: считается, что Зиночка погибла по его вине. Марина говорит, это несправедливо. Его ведь даже рядом не было, когда все случилось, – что же он мог поделать? Надо пойти и рассказать, как все было, говорит Марина.
Впрочем, что рассказывать? Как четверо подростков хотели изменить мир?
Им никто не поверит.
Пускай все считают, что они просто заблудились и на них напали упыри, убили Зиночку, и Фёдор, местный благородный охотник, выстрелил ей в голову серебряной пулей, а потом сам погиб, в последней схватке с ожившими мертвецами на берегу моря.
Конечно, легко выяснить, что никакого Фёдора никто в округе и не знает – но, может, обойдется? Может, не будут копать так глубоко?
Лучше молчать о том, что случилось, говорит себе Ника. Не расскрывать карты до поры до времени. Мы еще повоюем. Я еще вернусь на Белое море, я еще попробую обрушить стену, найду способ проломить Границу – и я не сдамся, как Гошина мама.
Она меня не убедила, думает Ника. Она просто сломалась. А я – не сломаюсь. Я – сильная, я ничего не боюсь.
Она слушает Рыбу, слушает других учителей и думает: эти люди построили стены, воздвигли Границу, придумали законы. Они пытаются запереть меня внутри этих стен, оградить меня Границей, заставить выполнять законы. Но это – не мои стены, не моя граница, не мои законы.
Если я могу разрушить стены – я их разрушу. Если мне по силам преодолеть Границу – я ее преодолею. А законы я просто не признаю, вот и все.
Гошина мама меня многому научила, думает Ника. Она доказала, что можно жить так, как ты хочешь, как считаешь нужным. Можно изучать этнографию – и научиться пересекать Границу. Можно уйти – и вернуться.
А еще – и пусть Гошина мама сама не верит в это – изменить мир можно. В конце концов, он не так уж хорош, если вдуматься.
Старая женщина подходит к гробу. Она плачет, цепляется за обитые голубым бархатом углы, причитает:
– Деточка моя, доченька…
Это – Зиночкина мать.
Зиночка не хотела больше быть живой, думает Ника. Вот и Аннабель говорила: самоубийство – главное, что может сделать человек.
Какая все-таки глупость!
ebooksa