Питер прыгнул мимо Кристиана и попытался схватить прислоненный к стене здоровенный CZ 550 Фоллоуза, однако онемевшие от шока пальцы только свалили карабин.
Попытка Фоллоуза тоже не увенчалась успехом – ремень все еще плотно держался на плече Стоктона, а сам он крепко сжимал приклад в последней попытке сопротивляться.
Фоллоуз оглянулся.
– Брось, Питер, – велел он.
Питеру наконец удалось захватить карабин. Он передернул затвор, чтобы убедиться, что тот заряжен.
Фоллоуз перепрыгнул через свою жертву и повернулся к мальчикам лицом. Ремень все еще держался на плече Стоктона, а сам он сжимал приклад, но Фоллоуз схватился за дуло, положил палец на спусковой крючок и направил ствол на Питера.
– Брось, – повторил он бесцветным голосом.
Питер выстрелил. Раздался оглушительный грохот, сопровождаемый тошнотворным визгом. Вспыхнувшая белым пламенем щепка отлетела от древесного ствола сзади и чуть справа от Фоллоуза. Пока она разлеталась в воздухе, Фоллоуз сбросил руку Стоктона и нажал на спуск. Голова Питера дернулась, рот открылся, и лицо приобрело типичное для него выражение туповатой оторопи. Черно-красная дыра над левой бровью могла бы вместить два пальца.
Кристиан услышал чей-то крик, но кроме него и Фоллоуза живых в укрытии не осталось, и через миг он понял – кричит сам. Он уронил блокнот и вскинул обе руки к лицу в попытке защититься, прося и умоляя о чем-то, чего не слышал из-за звона в ушах.
Полог укрытия приподнялся, и внутрь заглянул Чарн. Фоллоуз наконец вырвал винтовку у Стоктона и направил ствол на Чарна. Тот мгновенно рухнул вниз, полог за ним закрылся. Снизу донесся глухой стук и хруст листьев.
Фоллоуз, не оглядываясь, откинул полог и исчез.
Кристиан в бегах
Долгое время Кристиан не двигался. По крайней мере, ему оно показалось весьма и весьма долгим, хотя в этом сумеречном мире бег минут было трудно отследить. Часы Кристиан не носил, а телефон остался в родном мире. Во всяком случае, штаны, которые он промочил от страха, успели остыть до ледяного холода.
Кристиан конвульсивно передернулся. Поднял голову и посмотрел в щель для стрельбы. Фавны давно исчезли со ступеней. Сумеречный холм казался пустынным.
С тошнотворной ясностью до него вдруг дошло, что надо возвращаться к дверце. Кристиан подобрал блокнот – сам не зная зачем, просто потому, что это была его вещь, там хранились его рисунки – и пополз по деревянному полу укрытия. Возле трупа Стоктона он заколебался. Мертвые глаза все так же таращились в потолок. Термос выпал из руки, кофе вылился и впитался в доски. Вероятно, стоило выдернуть нож из груди охотника, однако тот вошел слишком глубоко, лезвие застряло между ребер. От перенапряжения Кристиан всхлипнул. Можно, конечно, вернуться к Питеру и забрать у того CZ 550, но дыра у друга во лбу выглядела так страшно, что Кристиан покинул убежище безоружным.
Неловко сполз по веревочной лестнице. Подниматься-то было легко, не то что теперь, на трясущихся ногах.
Спустившись на землю, Кристиан осмотрелся в полутьме и начал двигаться поперек склона в сторону каменных ступеней. Взгляд его зацепился за черную шелковую ленточку, и он понял, что идет верно.
Он прошел уже порядочное расстояние и успел вспотеть, когда услышал крики и стук копыт, будто меж деревьев мчался табун пони. Меньше чем в дюжине шагов от себя Кристиан увидел пару фавнов, скачущих сквозь сумерки. Один сжимал изогнутый клинок, похожий на восточный скимитар, другой держал нечто напоминающее метательные шары болас: тяжелые камни на связке кожаных ремешков.
Тот, что нес скимитар, легко перепрыгнул поваленное дерево, двигаясь с грацией оленя, затем поднялся по холму и исчез из виду. Второй, с болас, проскакал за ним несколько ярдов и вдруг застыл на месте. Обернулся, оглядел склон и остановил взгляд на Кристиане. Кожистое, покрытое рубцами лицо не выражало ничего, кроме высокомерного презрения. Кристиан вскрикнул и кинулся вниз с холма.
В темноте он тут же врезался в какой-то ствол, его занесло в сторону, он потерял опору под ногами и упал. Покатился. Ударился плечом об острый камень и покатился еще быстрее, все вниз и вниз, набирая скорость. В какой-то момент он, казалось, взлетел в воздух вместе с вихрем палых листьев. И наконец впечатался в очередной ствол, который и задержал падение.